Похоже, этим все и закончится, поскольку чувство разочарования собой и некоторыми мужчинами не покидало ее.
А ведь Лайам не хотел от нее уходить, она чувствовала это. И оттого расстроилась еще больше.
Джейн достала телефон и набрала номер Шанны. Подруга не ответила. Джейн не стала оставлять голосовое сообщение.
Она ушла из кафе, так ничего и не заказав. Джейн решила сходить в клуб, но, подняв глаза, увидела вывеску тату-салона.
Она смотрела через стекло и не могла понять, что так привлекло ее. Лысый мужчина со здоровенной серьгой в ухе и щетиной на подбородке работал над клиентом. Он посмотрел на нее. В носу и брови у него тоже было по серьге. Она немного испугалась, потому что обычно видела перед собой совсем другие лица.
Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. Закончив работу, он снова посмотрел на нее.
– Хочешь татуировку сделать? – спросил Лайам, подходя к ней сзади.
От него пахло дымом, но не сигаретным.
– Может быть. От тебя пахнет пожаром!
– Еще один пожар, на этот раз «Си энд Эйч».
– Ты шутишь? Но он же тоже принадлежит Баннерам.
– Принадлежит.
– Ты уже звонил Чейзу?
– Нет, я думаю, он все еще дома, с детьми.
Джейн вспомнила напряженные отношения между Уэнди и Чейзом и решила, что этот инцидент не пойдет им на пользу.
– Так ты будешь делать татуировку или нет?
Раньше она никогда не думала об этом.
– Я еще не решила.
– Нельзя делать татуировку, повинуясь внезапному порыву, – сказал Лайам.
– А ты свою сделал импульсивно?
– Нет, это было обдуманное решение.
Лайам не хотел говорить о татуировках, особенно своих. Но поскольку Джейн, похоже, заинтересовалась этим вопросом всерьез, а Лайам хотел сохранить с ней ровные отношения, он готов был говорить о чем угодно. Он обнял ее за талию и вздохнул с облегчением, когда она не отстранилась.
Он повел ее подальше от тату-салона и поближе к еде. Он даже не стал извиняться за свои действия. Он чувствовал, что она еще не готова украсить свое тело несмываемым узором. Скорее, она хотела самой себе доказать, что готова к переменам.
– Куда мы направляемся? – спросила Джейн. На ней были джинсы в обтяжку, сандалии на босу ногу и зеленый свитер с длинными рукавами.
– С меня десерт, забыла? – сказал он, хватаясь за соломинку. Лайам боялся, что она пошлет его куда подальше.
– Я не ем после полуночи, – сказала Джейн.
– Это из свода правил для пай-девочки.
– Дело вовсе не в этом. Просто наедаться перед сном вредно для здоровья, метаболизм ночью замедляется.
– Я думаю, нас спасут упражнения на ночь. – Пора узнать, сильно ли она на него обиделась.
– Я бы на твоем месте на это не рассчитывала, – сказала она.
– На что мне не стоит рассчитывать? На секс с тобой?
Джейн немного покраснела.
– Именно.
– Но у нас же роман, ты забыла? Нужно брать от жизни все. – Лайам добивался от нее откровенности. Если не желает больше видеть его в своей постели, пусть так и скажет.
– Я еще от прошлой встречи не отошла, – сказала Джейн.
Он почувствовал облегчение. Она не оттолкнула его. Он прижал ее ближе.
– Тогда как насчет танцев?
– Как насчет того, чтобы пропустить десерт и прочую активность в оправдание позднего ужина?
– Мне просто хочется побыть с тобой.
Он провел ее по крытому переходу в соседний отель, где подавали прекрасный кофе.
– Ладно, но ты расскажешь мне о своей татуировке.
Он остановился и потянул ее на скамейку под окном.
– Зачем?
– Даже не знаю. Наверное, потому, что это важно для тебя, а я хочу больше знать о человеке, с которым сплю.
– Значит, секс с незнакомцем тебя все-таки не устраивает?
– А тебя?
– С тех пор как я понял разницу между сексом и любовью, не устраивает.
Джейн прикусила губу.
– Так ты расскажешь мне о своем четырехлистном клевере?
– Дьявол! Ты хоть поняла, что я тебе сказал? Я занимался с тобой любовью, а не сексом.
Она пожала плечиком:
– Ты ушел, как только смог, вот все, что я знаю.
– Но я же вернулся, – оправдался он.
Она больше ничего не сказала. Он обнял ее. Боже, как он не хотел рассказывать ей о маме! А придется, если начинать рассказ о татуировке.
– Вернулся, – сказала она наконец.
Они сидели обнявшись, и Джейн смотрела на него.
– Мне очень нравится твоя татуировка. И она не выцвела. Давно она у тебя?
– Я сделал ее, когда мне было четырнадцать.
– А разве это законно?
– Нет, но я был рослым для своего возраста. В шестнадцать я начал ходить по барам, и никто не спрашивал у меня документы.
– Вот уж это-то точно незаконно.
– Я не такой законопослушный, как ты.
– А твой отец знал об этом?
Отец был все время занят в пожарке. А еще он все время держался подальше от дома. Лайам понимал, что для отца было невыносимо приходить домой и не находить там мамы. Без нее дом опустел.
– Он много работал, за нами в основном присматривал старший брат, Ян.
– Намного он старше тебя?
– Почти на четыре года. – Лайам положил руки на колени. – Но когда мне было четырнадцать, Ян уже был пожарным и дома появлялся не чаще отца. Пару лет мы с другим братом, Патриком, были предоставлены сами себе.
– Тогда ты и сделал татуировку?
– Да. – Рассказывать о том, что они с братом состояли в банде и это едва не стоило им жизни, он не собирался. Той памятной ночью они с братом дали друг другу клятву, что об их приключениях никто не узнает.
Через несколько дней после тех событий Лайам и сделал татуировку. Четырехлистный клевер на сердце напоминал ему о маме, а также о том, что нет в мире никого, кто мог бы защитить его.
– Лайам?
– Мама любила клевер. И я сделал эту татуировку в память о ней. Она приносит мне удачу.
Глава 12
Джейн извинилась и ушла в туалет, а Лайам пошел купить пончиков. Она не имела ни малейшего представления о том, что будет дальше, зато сейчас чувствовала себя значительно лучше.
Холл перед туалетами был почти пуст. Генри Баннер вышел из мужского туалета как раз в тот момент, когда она подходила к женскому. Он потер лицо ладонями и посмотрел на нее. Узнав Джейн, он улыбнулся:
