Но этого ему совершенно не хотелось. Большую часть своей жизни он провел притворяясь, что он совершенно не похож на своего отца, неистового Бриллиантового Дэйва, делая вид, что он настоящий плейбой – утонченный и изысканный, словно модель с обложки журнала, хотя на самом деле был настоящим сыном своего отца. Человеком, который привык жить на скорости сто пятьдесят миль в час.
Наконец Джек понял, почему его отец никогда не снижал скорость – на огромной скорости не увидишь препятствия на дороге. Люди, которым ты причинил боль, постепенно стираются из твой памяти, а новая дорога манит тебя, обещая… Да что она может обещать?
Рэй внимательно посмотрел на него.
– С тобой все в порядке?
– Да.
– Еще не поздно принять участие в «Миле мужчин».
– Забудь об этом. Я не принимаю участие в публичных представлениях, – огрызнулся Джек, понимая, что подсознательно ищет повод для драки. Наверно, это не очень хорошая идея – подраться в доме своего брата с одним из его работников.
– Полегче со спиртным, – заметил Тай.
– Оставь меня в покое, братец, если не хочешь продолжить выяснение отношений на улице.
Джек был пьян, но все же понимал, что драться с младшим братом – последнее дело. Он поставил бокал на стол и внимательно посмотрел на свои карты.
– Думаю, что сейчас Тай вполне может побороть тебя, – подначил Берт.
– Проблемы с женщинами, друг? – спросил Рэй.
– Да, но только я уже слышал их обсуждение в вашем утреннем шоу.
– О, так этот парень был ты? – удивился Рэй.
Джек вновь потянулся к своему бокалу и осушил его одним глотком.
– Черт возьми, Джек. Твоя женщина говорит о тебе в прямом эфире? – воскликнул Берт, отпивая глоток виски и поудобнее устраиваясь в кресле.
– Не нарывайся, Берт. Я как раз в настроении, чтобы подраться.
– Да, мы все это заметили, – вмешался Тай, – Джек, давай, помоги мне на кухне.
Джек бросил свои карты на стол, схватил бутылку скотча и последовал за братом на кухню.
– Что происходит? – спросил Тай.
– Не твое дело, – огрызнулся Джек.
– Нет, почему же, это мое дело. Я дал Лорен твой номер и поэтому чувствую себя ответственным…
– Не надо, Тай. Я все равно старше и сам могу решить наши с ней проблемы.
– Нет, брат, я так не думаю. Лорен не похожа на женщин, с которыми ты встречался прежде. Она – настоящая. Ты понимаешь, что я имею в виду? Настолько реальная, что ты даже и представить себе не можешь.
– Ты думаешь, я этого не понимаю? Потому и дал задний ход. Что я знаю об отношениях, которые могут быть долгими и счастливыми?
– Одно могу сказать точно – ты сильно изменился с тех пор, как Лорен появилась в твоей жизни. Я думаю… хотя кто я такой, чтобы давать тебе советы, но я все-таки уверен, что если ты сможешь избавиться от своего прошлого, то сможешь быть счастлив с этой женщиной.
Джек промолчал, но он услышал истину в словах брата. И какая-то часть его самого захотела поверить в них.
– А помнишь День независимости, когда мне было восемь, а тебе – пять? Помнишь, как все было прекрасно в тот день? Отец перепрыгнул – через сколько? – через восемь машин. А мама испекла печенья, которые не сгорели. Ты и я – мы были просто королями этого праздника, помнишь?
– Да.
Джек облокотился на стойку, вспоминая тот чудесный день. Их семья казалась… он просто не мог найти слов, чтобы объяснить это. Впервые в жизни его родители не ссорились.
И тогда Джек поверил, как может верить только восьмилетний мальчик, в то, что все будет хорошо.
– А потом через два дня все рухнуло, – печально заметил Джек.
– Но с Лорен все будет по-другому.
Джек слышал надежду в голосе брата и понял, что тоже продолжает надеяться.
– Я не могу позволить себе совершить ошибку, Тай. Я не хочу причинить ей боль.
Джек отодвинул брата в сторону и вышел на улицу, в холодный, снежный февраль. Но он не чувствовал холода, потому что его сердце уже замерзло и покрылось льдом. И ничто не могло сравниться с этим чувством ледяного одиночества, которое охватило его.
Дверь позади Джека открылась, он оглянулся и увидел Рэя. Джек вспомнил тот день, когда впервые встретил этого парня. Это произошло в тот же день, когда он познакомился с Лорен…
– Хочешь поговорить о своих проблемах? – спросил Рэй.
Он попыхивал свой сигарой, скрестив руки на своем упитанном животе. Рэй был похож на гангстера, на Тони Сопрано из одноименного фильма, и мысль о том, чтобы откровенничать с этим человеком, вызвала у Джека смех.
– Нет, не очень.
Рэй пожал плечами и прошел вперед, положив руку на перила. Он смотрел на небо так, словно искал там ответа.
– Я тоже, но иначе проблемы будут у меня.
– У тебя? – удивленно спросил Джек.
– Это трудно объяснить, но я тоже в какой-то степени лицо заинтересованное.
– Не понимаю.
Рэй облокотился на перила, зажав сигару в зубах, и пристально посмотрел на Джека, который сейчас очень сожалел о том последнем стакане скотча, который он выпил. Все сейчас было как в тумане, и он вряд ли самостоятельно сможет доехать до дома.
Может быть, позвонить Лорен и попросить ее приехать сюда и забрать его? Джек был уверен, что она это сделает. Даже несмотря на то, что он вел себя как полный придурок, она приедет за ним, но в то же время Джек понимал, что она сделает то же самое для любого из своих друзей.
– Просто иди и поговори с ней. Женщины прекрасно все это понимают.
Джек отрицательно покачал головой. Не хватало ему советов Рэя! Он позвонит Карлу, потом приедет домой и ляжет спать, а завтра утром закажет себе билет на самолет в теплые страны. И вернется только после Дня святого Валентина, только после того, как забудет Лорен, а она сможет жить без него.
– Я не могу. Она достойна лучшего.
И это действительно так. Она достойна настоящего рыцаря в сверкающих доспехах. Настоящего Прекрасного Принца. Джек сделал шаг в сторону двери, но Рэй схватил его за рукав.
– На самом деле я – не диджей, – заявил он.
– Кто бы ты ни был, пусти меня, – отмахнулся Джек, но Рэй продолжал удерживать его.
– Я – сват.
– Думаю, я перебрал с выпивкой, – пробормотал Джек.
– Поверь мне, на самом деле я здесь для того, чтобы удостовериться, что ваши отношения с Лорен не закончатся. Когда Диди посылает меня помочь кому-то…
– Так твой продюсер тоже в этом участвует? Послушай, сколько же ты сегодня выпил?
– Дело в выпивке, – ответил Рэй, – Мадонна, но почему надо все так усложнять?
