«Легко ли?» — шепнул внутренний голос, но она приказала ему умолкнуть.
На следующий день Кристэл все еще была в прекрасной форме, даже не пожелала сделать перерыв.
— Боюсь, милая, к тому времени, как вы вернетесь, я утрачу кураж, — жалобно проговорила актриса, когда очередная глава была закончена.
Стефани и сама об этом думала, но предпочитала держать свои мысли при себе.
— Ничего, вы очень скоро вновь воодушевитесь, — успокоила она Кристэл.
— Будем надеяться… Во сколько отходит ваш поезд?
— В половине седьмого. Я взяла чемодан с собой. Прямо отсюда поеду на вокзал.
— Тогда непременно надо перекусить перед отъездом.
— Но мы пили чай всего час назад! — воскликнула Стефани. — Поужинаю в поезде…
— Учтите, это будет не раньше девяти. К тому же вдруг в поезде не окажется вагона-ресторана? — стояла на своем Кристэл.
А Стефани тревожилась лишь об одном: как бы не столкнуться нос к носу с Честером.
— Поверьте, сейчас я все равно ничего не смогу съесть. Но тем не менее благодарю за предложение. Лучше мне приехать на вокзал пораньше, чтобы выкупить заказанный билет.
Кристэл волей-неволей пришлось уступить.
— Что ж, весьма разумно. Однако жаль…
Повинуясь внезапно нахлынувшему чувству, Стефани нежно поцеловала актрису в щеку.
— Счастливого вам праздника и спасибо за подарок! — сказала она, имея в виду красивый сверток, преподнесенный ей Кристэл.
— И вам того же, дорогая. Но помните: не разворачивайте его до самого Рождества!
— Обещаю! — улыбнулась Стефани.
Она была уже одета и ждала в холле, когда подъехало заказанное такси. Машина прибыла даже раньше на три минуты. Что же, все к лучшему…
Взяв чемодан, она направилась к дверям — и сердце ее едва не остановилось: на пороге возник Честер. В коротком пальто из верблюжьей шерсти поверх строгого костюма, с кейсом в руке.
— Все-таки успел, — слегка запыхавшись, проговорил он. — Я сам отвезу тебя на вокзал.
— Но такси уже здесь! — воскликнула Стефани.
Вместо ответа Честер направился к только что подъехавшей машине, на ходу доставая из кармана деньги. Затем банкнота перекочевала из одних рук в другие, и машина отъехала.
— Давай чемодан. Положу его в багажник, — скомандовал Честер, возвратившись. — Сколько у нас времени до отхода поезда?
— Час… — растерянно пробормотала Стефани, не зная, что и думать. — Послушай, тебе не следует…
— Еще как следует. Ради этого я прервал важную деловую встречу.
— Весьма польщена!
— И не без оснований, — ответил Честер без тени юмора. — Ты сядешь в машину или нет?
В конце концов, выбор невелик, решила Стефани.
Оживленное движение на дороге требовало от водителя предельного внимания, поэтому Честер все время молчал, а по лицу его трудно было догадаться, о чем он думает.
Когда они припарковали машину, поезд уже стоял у платформы. Невзирая на отчаянные протесты Стефани, Честер пренебрег услугами носильщика и сам отнес ее вещи в вагон.
И тут губы его презрительно скривились, когда он увидел битком набитый вагон третьего класса — даже мусор со столов еще не был убран.
— В таком свинарнике ты никуда не поедешь! — объявил он.
— У меня хоть место есть в отличие от многих других, — пожала плечами Стефани.
Честер только плотнее сжал губы, взял ее под руку и едва ли не силком вытащил из вагона.
— Давай сюда билет! Я обменяю.
— На это уже нет времени! — испугалась Стефани. — Поезд отходит через несколько минут, я вполне могу…
Достав деньги, Честер отсчитал несколько купюр и сунул в руку Стефани.
— Расплатишься прямо с проводником!
На них уже во всю глазели, и Стефани сочла за благо подчиниться.
— Когда вернусь, рассчитаемся, — глядя на него в упор, сухо произнесла она.
Серые глаза Честера сверкнули.
— Буду с нетерпением ждать!..
У вагона первого класса он привлек ее к себе. Стефани приказала себе держаться, но губы его были так горячи, что она ответила на поцелуй.
— Так-то лучше, — сказал Честер, пристально глядя в ее запрокинутое лицо, словно желая запомнить его на всю жизнь. — Это не конец, Стефани. Нам с тобой предстоит еще долгий путь… И, достав из кармана пиджака продолговатый сверток, вложил в ее дрожащую руку. — Не открывай раньше времени!
Прежде чем Стефани опомнилась, он помог ей подняться в вагон. Она твердила, что нельзя тешить себя иллюзиями. Но вот Честер обернулся, помахал рукой вслед уходящему поезду, и сердце ее забилось, как испуганная птица в клетке…
8
Вид из окна спальни открывался прелестный — ни дать ни взять рождественская открытка: заснеженные холмы, пушистые от инея деревья. Сонная Стефани улыбнулась, вспомнив, как скучала в городе по этим просторам…
Затем, памятуя просьбу Честера, достала сверток из ящика тумбочки, надорвала красивую, красную с золотом бумагу — и ахнула. На ладони у нее лежал изящный футляр из темно-синей кожи. Стефани не сразу открыла его, чего-то страшась…
Но вот ее взгляду предстали изящные часики из белого золота. Даже не видя клейма известной фирмы, можно было понять, что изысканная вещица стоит немалых денег. Нет, я не могу это принять, в смятении подумала Стефани. Неужели Честер хочет меня купить? Ах, как похоже на него…
Не вынимая часы из футляра, Стефани торопливо завернула подарок в бумагу и засунула назад в ящик. Несомненно, магазин примет их назад, ведь Честер Сэквилл из числа уважаемых клиентов. Сколько же раз он уже покупал там прелестные украшения для своих подруг!..
Надев синие эластичные брюки и голубой свитер из тонкой шерсти, Стефани сошла вниз, чтобы убрать остатки вчерашнего пиршества. Когда появилась мать, она уже накрыла на стол, а на плите аппетитно скворчали ломтики бекона.
— Отец отказывается вставать. Слегка… гмм… перевеселился вчера, — сказала мать. — Ах, как же я рада, что нынче не моя очередь стряпать праздничный обед!
По давней семейной традиции мать Стефани и две ее сестры по очереди готовили угощение для всей семьи в первый день Рождества. Обычно за столом собиралась уйма народу, и в прошлом году Стефани смертельно устала, поэтому вполне разделяла настроение матери.
— Пожалуй, мы успеем в церковь на десятичасовую службу, — заметила она, заливая яичной смесью поджаренные кусочки бекона.
— Мы-то успеем, а вот отец определенно с нами не пойдет. — Магда Росс надела фартук, и дочь залюбовалась все еще необыкновенно стройной фигурой матери. — А из церкви мы отправимся прямиком к Мэгги. Отец придет прямо туда, если, конечно, к тому времени протрезвеет. Ох, не следовало ему так увлекаться виски!
