Развеселившись при этой мысли, Джеки сделала радио громче и начала подпевать солисту.
Джеки любила готовить, и сейчас она делала суфле аккуратно и с удовольствием. Она не унизится до того, чтобы швырять кастрюли и греметь столовыми приборами. Джеки умела держать себя в руках. Не то чтобы она часто пользовалась этим умением, но обладала им. В конце концов, это всего лишь телефонный звонок. Эта женщина могла позвонить Нэйтану просто для того, чтобы попросить его сделать взнос в какой-нибудь благотворительный фонд. Или, может быть, она хочет переделать свою гостиную. Можно назвать десяток абсолютно невинных поводов для звонка Джастин Честерфилд Нэйтану Пауэллу.
Например, она хочет прибрать его к рукам, подумала Джеки и перелила содержимое миски в кастрюлю. Ни одна капля не пролилась мимо.
—Джеки?
Держа под контролем выражение лица и лучезарную улыбку, Джеки обернулась:
Закончили? Ну как, ты славно поболтал с Джастин?
Я хотел предупредить, что ухожу, так что не беспокойся насчет ужина.
Угу. — Не замедлив ритм ни на долю секунды, Джеки принялась резать огурец. — Интересно, Джастин уже успела развестись во второй или в третий раз?
В третий, насколько мне известно. — Нэйтан, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за тем, как Джеки острым словно бритва ножом аккуратно расчленяет огурец. Да она ревнует, вдруг дошло до него. Боже мой, у него в жизни появилась ревнивица, а ведь он ничего для этого не сделал. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Будь оно все проклято, не станет он ничего объяснять. Может, это и глупо, но если Джеки думает, что его и Джастин связывают романтические отношения, то, возможно, так будет лучше для всех. — Увидимся позже.
Желаю вам приятно провести время, — ровным голосом произнесла Джеки и тюкнула ножом по огурцу.
Она не повернула головы и не прекратила резать огурец, пока не услышала, как закрылась парадная дверь. Только тогда, яростно отбросив лезущие в глаза волосы, большими шагами подошла к раковине и вывалила туда суфле. Она съест хот-дог.
Работа помогла Джеки отвлечься. Хорошо знакомый звук пишущей машинки вернул ей душевное равновесие. Хорошо Джеки себя почувствовала, когда ввела в роман новый персонаж. Джастин — или пусть она зовется Карлоттой — была распутной, коварной и корыстной мадам из местного борделя. У нее были, медные волосы и каменное сердце. Она использовала мужчин, а потом безжалостно прогоняла их.
Джейк, будучи всего лишь мужчиной, пал жертвой ее чар, но Сара своим проницательным женским взглядом видела Джастин — то есть Карлотту — насквозь.
Джейк, испугавшись своих чувств к Саре, переметнулся к Карлотте. Негодяй. Впоследствии Карлотта предаст его, и это едва не будет стоить Саре жизни. Сейчас же Саре приходится мириться с тем, что мужчина, которому она отдала свое сердце, обратился к другой, чтобы одолеть бушевавшую в нем страсть.
Сначала Джеки хотела сделать Карлотту потасканной и противной. Она даже подумывала, не наградить ли ее бородавкой. Небольшой. Но уродина не понравилась бы Джейку, и вообще могла испортить всю книгу. Скомкав страницу, Джеки вздохнула и занялась новой героиней всерьез.
Карлотта была восхитительна. Холодная, расчетливая красавица. Джеки много раз встречала фотографии Джастин на страницах светской хроники, и ей не составило труда описать ее. Высокая, стройная, бледная, с синими, словно горное озеро, глазами и нежным детским ртом. У нее была длинная шея и светлые волосы оттенка спелой пшеницы, а также четко очерченные скулы и гибкое тело. Однако, пользуясь правом автора, Джеки все же прибавила жесткости ее лицу, присовокупила пару морщин и проблемы с алкоголем.
Описывая Карлотту, Джеки стала представлять ее более отчетливо и даже стала лучше понимать свою героиню. Ей открылось, отчего Карлотта использовала мужчин, а выжав все, избавлялась от них, словно от ненужных вещей, и почему решила жить за счет мужских слабостей и низменных желаний. Джеки решила, что у Карлотты было несчастное детство, а первый ее брак был ужасен. К сожалению, это смягчило сердце Джеки и к прототипу Карлотты, Джастин, несмотря на то что Карлотта лелеяла коварные планы в отношении Джейка и Сары.
Джеки и не заметила, что уже без малого полночь. Уверяя себя в том, что вовсе не ждет возвращения Нэйтана, она не спеша наложила на лицо маску, о которой в лучшем случае вспоминала раз или два в месяц, подпилила ногти и полистала журналы.
В час она неохотно погасила ночник и в полной темноте устремила невидящий взгляд в потолок.
Может, все на самом деле правы? Может, она действительно сумасшедшая? Женщина, влюбившаяся в мужчину, который не проявляет к ней ровным счетом никакого интереса, буквально напрашивается на неприятности. Она прямо просит, чтобы ей разбили сердце. Первый раз в жизни Джеки страдала, и это новое ощущение не слишком ей нравилось.
Но она любила его. Любила всем сердцем, со всей преданностью, на которую была способна. Джеки не испытывала ничего подобного со Знатоком Йейтса или с Кожаным Пиджаком. Они рождали в ней чувство радостного волнения, возбуждения — так чувствует себя спортсмен на старте перед забегом на пятьдесят ярдов. Нынешнее же ее состояние было совсем не похоже на это.
То же самое и с ее книгой, подумала Джеки и села на постели. Параллель достаточно очевидная. Все ее предыдущие увлечения — это мгновенная вспышка энергии, быстро сходящая на нет. Как будто она заранее знала, что ее ждет короткое, возможно, запоминающееся приключение, а затем разочарование.
Сейчас же у Джеки присутствовала уверенность, что она нашла наконец то, что ей нужно. Это ее. Нельзя сказать, что это ее последний шанс сесть в нужный поезд, и уж точно не единственный. Получалось, что именно к теперешнему своему занятию Джеки стремилась все эти годы, пробуя себя в разных областях и экспериментируя.
С Нэйтаном все точно так же. Молодые люди, нравившиеся ей раньше, были как будто ступеньками, которые привели ее к тому самому единственному, к мужчине всей ее жизни.
Если бы кто-то решил помешать ей писать, стала бы она это терпеть? Ни единой секунды, ответила себе Джеки и мысленно взбодрилась. Никто не смеет вставать между ней и ее мужчиной. Джастин Честерфилд напрашивается на драку, и она ее получит.
Нэйтан подъехал к дому еще час назад, но выходить из машины не торопился. Он курил и наблюдал за тем, как дымок от сигареты поднимается вверх и растворяется в темноте. Какая все же дикость — сидеть перед собственным домом и не решаться войти в него. Однако дело обстояло именно так. Там была Джеки. В спальне. Теперь это ее спальня. Она никогда больше не будет просто гостевой комнатой.
Он видел свет в окне Джеки, затем свет погас. Она, наверное, уснула. Сам же он, видимо, уже не сможет спать спокойно.
Господи, как же хочется войти, подняться по лестнице в ее спальню и потребовать, чтобы она выполнила свои обещания. Или угрозы.
В его чувствах к Джеки не было ничего рационального; не за что было уцепиться логике, невозможно проанализировать. Он думал только о том, как она смотрела на него тогда, возле бассейна, вспоминал, каким горячим было ее тело, слышал ее голос.
