кожистой плоти, покрывавшие всю ее спину, и карабкалась по ним, как по мягкой лестнице.
Я поднялась выше по ее спине и впилась коленями в ее бока, когда села с дикой ухмылкой на губах.
— Я поклялась покончить с тобой за смерть моей любимой подруги Анжелики, — сказала я ей. — И я еще ни разу не нарушила своего слова.
Повернув мои запястья, вода, окружавшая голову Милдред, превратилась в лед, ее тело в панике извивалось подо мной, впившись в ее череп, разбивая ее грязную голову и все грязные мысли, заключенные в ней, кусок за куском.
Она упала с неба, все ее тело дернулось от паники, и я запрокинула голову назад, чтобы выпустить победный вой с губ, пока ехала на ней навстречу гибели.
Земля устремилась навстречу нам, и я поднялась на ноги, сжав кулак, когда мы помчались к рядам прогорклых сил Лайонела, и они закричали, увидев нас.
Милдред дернулась в последний раз, прежде чем мой лед пробил ей череп и с жестоким хрустом украл ее жизнь.
Я подпрыгнула в воздух, широко раскинув руки, всего за несколько мгновений до того, как она столкнулась с землей с такой силой, что образовала под собой кратер, сокрушая на своем пути множество вражеских Фейри.
Макс поймал меня прежде, чем я смогла последовать за ней в ее могилу, и я, усмехнувшись, повернулась к нему на руки и нежно похлопала его по щеке.
— Достаточно, морская звезда, — сказал я ему.
— Сколько раз мне приходится говорить тебе, чтобы ты не…
Я прижала пальцы к его губам и заставила его замолчать.
— Будь милым и не беспокойся о кусте данберри. У нас есть легион, к которому можно вернуться, и я не хочу делать тебе выговор за то, что ты покинул свой пост.
Макс покачал головой и проворчал жалобы, отправляя нас обратно через поле битвы с помощью своей магии воздуха, и когда я посмотрела на эту разрушенную равнину, мое сердце подпрыгнуло.
— О, сладкие певчие птицы, — выдохнула я, наблюдая, как Волки Оскура уничтожают всех, кто стоит на их пути, Легион Звездопада продвигается дальше в ряды врага, а несущаяся армия мертвецов прорывается сквозь врагов во главе с моей дорогой королевой Тори. — Я верю, что еще не вся надежда потеряна.
Но даже когда эта надежда лебедем плыла по моим болотам, мой взгляд упал на темную и ужасную бурю теней, назревавшую на западном фланге. Лавиния была грешницей, и ее урожай чистых душ даже близко не был готов, ее пир смерти приглашал всех к своему столу, и, судя по ее бушующей, голодной силе, эта война даже близко не была выиграна.
ГЛАВА 103
Калеб был вместе со мной в гуще хаоса, моя жажда мести зажигала мою кровь, пока я боролся, чтобы победить монстра, убившего моих родителей, мою стаю, мою семью. Я взвыл в ярости, отбросив от себя залп деревянных копий в воздушном вихре, мое земное оружие врезалось в высокое существо и пролило еще больше крови на его плоть.
Калеб мчался вокруг него, разрезая своими двойными лезвиями каждый кусок кожи, до которого мог дотянуться, лошадиные ноги отвратительного зверя внезапно подкосились, когда оно с грохотом ударилось о землю. Мой Лунный Партнер пришел ко мне в трудную минуту, сражаясь на моей стороне, как разбойник смерти, и я почувствовал, что мое сердце укрепилось от его близости. Вместе мы прикончим зверя, который забрал у меня родителей.
Я нацелился на голову монстра, окружив его воздушным щитом и выдернув, сжимая воздух и потянув. Раздался громкий треск, и голова зверя была оторвана начисто, кровь лилась потоками, а тело рухнуло на землю.
Я тяжело дышал, залечивая раны, которые получил, когда Калеб подбежал ко мне, его взгляд скользнул по мне, проверяя, все ли со мной в порядке.
— Вместе, — выдохнул он, переводя дыхание. — Мы можем справиться вместе.
Я кивнул, мое горло пересохло от горечи из-за того, что моя стая не победила этого павшего монстра раньше. Возможно, если бы мы изменились, использовали магию…
Мои глаза остекленели, шок заставил меня застыть, руки окаменели. Я чувствовал, как мой внутренний волчонок уполз в самое темное, самое безопасное и оцепеневшее место, которое он мог найти внутри меня, отказываясь выходить снова. Калеб подошел ближе, окружив нас стеной земли, защищающей нас от любых встречных атак.
— Сет, — прорычал он, схватив меня за руку. — Ты чертовски сильный. Не позволяй им сломать тебя сейчас, после всего.
Он сжал мою руку, его теплота пронзила мои кости, снова пробудив меня. Я выдохнул, осознав, что задержал дыхание, грудь сдавило от нахлынувших эмоций.
— Твоя боль — твое величайшее оружие, — мрачно сказал Калеб. — Воспользуйся им, как клинком, и изгони своих врагов из этого мира.
В моем горле застрял рык, моя боль переросла в кровавую ярость, требовавшую платы за все, что я перенес. За то, что у меня украли.
Калеб уронил земляной щит, и позади нас появилась огромная фигура последнего монстра, разрывающего сердце нашей армии. Его тело напоминало гигантское дерево без листьев на ветвях, слишком длинные металлические руки, покрытые шипами, и птичья голова с острым клювом. Возможно, оно выглядело наполовину нимфой, наполовину кавказским орлом, но что бы это ни было, это был неестественный ужас, который нужно было закопать в землю.
— Вместе, — прорычал я.
Наша магия вырвала из каждого из нас, соединившись в одно целое, силу двух Наследников, двух супругов, связанных луной. Зола, почва и небо. Огонь, земля и воздух. Между нами находились три великих Элемента, и мы представляли собой силу, с которой нужно было считаться.
Наша сила вошла в землю, заставив её сотрясаться со зловещим обещанием, в то время как из облаков наверху начал формироваться торнадо, моя воздушная магия созрела от жестокости. Калеб зажег этот вихрь пламенем, возвышающийся ад превратился в нечто разрушительной красоты, увеличиваясь в размерах, набирая скорость и направляясь к последнему монстру. Его птичья голова повернулась, и из его приоткрытого клюва вырвался ужасный визг, прежде чем на него обрушился огненный смерч.
Зверя отбросило назад, и вдоль его туловища вспыхнуло пламя. Калеб заставил их пустить корни, сжигая их быстрее, в то время как я контролировал землю под ними, открывая ее в широкую пропасть.
Монстр с воплем упал, его металлические руки зацепились за край грязи, и потоки наших солдат помчались вперед, нанося удары и удары по его корявым когтям, заставляя его отпустить.
Я сосредоточенно стиснул зубы, желая, чтобы земля сомкнулась, забивая грязью его рот, уши, каждое отверстие,
