наличии или испытывался какой-то недостаток — это отдельные «пляски с бубном».
Но, качество…
Сказать, что советский бензин (в качестве которого чаще использовались всяческие суррогаты) или смазочные масла того периода — откровенно галимое дерьмо, значит — оскорбить это в принципе полезное в качестве удобрения «вещество».
Это просто страх и наказанье Господне!
Про качество товаров тех лет — производимых советской национализированной промышленностью, можно рассказывать бесконечно долго как сказки Шахеризады: рельсы — не выдерживающие испытания, галоши — которые носятся два месяца, «пожаробезопасные» спички и, прочая, прочая, прочая… Заголовки статей на страницах советских газет и журналов — просто криком кричали о подобных явлениях.
Парафин свечей к примеру отчётливо вонял керосином, а светильный керосин хоть и вонял как и ему положено — керосином, а не парафином, был жёлтым, мутным и отчаянно коптил в светильных и нагревательных приборах.
Конечно, да!
Керосин шёл на экспорт, им торговали за пределами Руси, но только в ещё более слаборазвитых странах — под вид Турции, Болгарии или колониях европейских держав — вроде Египта. Отчаянно нуждаясь в валюте, Советский Союз открыто демпинговал — продавая на внешнем рынке нефтепродукты низкого качества ниже себестоимости.
Больше всего меня напрягал именно керосин — с ним, в отличии от ГСМ для техники, приходится сталкиваться каждый день по несколько раз… Несмотря на успешно выполняющийся план ГОЭЛРО и разглагольствования большевиков про «лампочку Ильича» — большинство народа пользуется им для освещения жилищ и приготовления пищи.
* * *
«Наступила осень, отцвела капуста…».
Дни стали короче, а ночи длиннее. Хотя «керосиновая проблема» и не входила в мой «пятилетний план развития Ульяновска», но вспомнив свои мытарства прошлой зимой — этой осенью я решил засучив рукава, взяться за «керосиновую проблему» всерьёз. А там глядишь, и до прочей «нефтянки» руки дойдут. Тем более обнаружилось одно благоприятное обстоятельство. Среди группы «младших научных сотрудников» профессора Чижевского была одна довольно примечательная личность…
Но сперва немного предыстории.
* * *
Конечно, Императорская Россия была ещё тем «отстоем» (потеряли её — да и хрен с ней!) и, во время Первой мировой войны её промышленность — аблажалась практически по всем пунктам. Однако, как говорится: и в куче вонючего навоза — можно найти блестящую жемчужину, если хорошенько поискать конечно.
К этой «жемчужине» можно отнести, создание буквально «с нуля», в самый короткий срок — перед самым развалом Империи, достаточно развитой собственной химической промышленности — производящей даже боевые отравляющие вещества.
С началом войны 1914 года производство пороха и взрывчатых веществ в России и, без того убогое, попало в исключительно катастрофическое положение: часть заводов химической промышленности — расположенных в Царстве Польском была потеряна, другая часть работала исключительно на заграничном сырье — которого было крайне недостаточно.
Пожалуй, единственный раз за всё время Великой войны — царское правительство поступило экономически разумно, решая эту проблему: химическая отрасль не была отдана на откуп обнаглевшим от полной безнаказанности ворам из Военно-промышленных комитетов (ВПК[1]) могильщика Империи либерала Гучкова[2]. По инициативе Начальника Главного Артиллерийского Управления (ГАУ) генерала Маниковского была создана специальная комиссия под началом выдающегося специалиста — генерала Игнатьева, позже преобразованная в «Химический комитет» при ГАУ.
Не особо надеясь на поставки пороха, взрывчатки и компонентов для их изготовления из-за рубежа, генерал Игнатьев сделал выбор в пользу создания собственных производственных мощностей и не прогадал. Строительство химического предприятия в среднем занимало около года и, с января 1916 по май 1917 года, было пущено 33 сернокислотных завода — причем с сентября по ноябрь 1916 года, их количество увеличилось более чем в два раза, с 14-ти до 30-ти.
В результате за один только год — с 1915/16 год, производство взрывчатки увеличилось немногим менее — чем в 15 раз, а всего за весь период войны — в 50 раз! К началу Февральского переворота, в распоряжении Комитета работало около 200 заводов, производивших не только различные виды взрывчатки, но и отравляющие вещества — хлор, фосген, хлорпикрин.Причем не только для газобалонных атак — но и для артиллерийских снарядов.
* * *
— … Сложнее всего было добиться 90-процентной чистоты бензола производящегося в Донецком районе. Для этого, 50-ти процентный бензол везли в Петроград для очистки, только затем в Москву для производства пикриновой кислоты. Ну, а когда в середине апреля 1915 года взорвался Охтенский завод взрывчатых веществ (200 погибших!), уже к концу августа удалось построить и запустить бензоловый завод в Кадиевке (Южно-Днепровское общество), который сдавал по 200 000 пудов чистого бензола в год по довоенной германской цене…
Этот человек, которого мне удалось разговорить — был довольно молод и резко выделялся среди других. Просто до фанатизма следит за своей внешностью: любит тщательно и со вкусам одеваться — на первые же деньги «от меня» приоделся во всё «заграничное». Это вполне объяснимо: после начала Первой мировой войны — он вернулся из Италии, где учился на инженера-химика и, по его настроению и разговорам чувствую — скоро туда опять уедет… И в этот раз, как говорится — «с концами».
В «Химическом комитете» при ГАУ, он занимался как раз тем про что рассказывает — очисткой бензола. Вполне понятно тогда, почему я его спросил:
— Качество нашего керосина вызывает лишь обильное «слезотечение» — как ваш хлорпикрин, Игорь Станиславович. Не подскажите, как это дело можно исправить?
Тот, само собой удивляется:
— Вам на что, извиняюсь конечно…?
— А надоело, видите ли, воняющей копотью из лёгких харкать… А Вам, я уверен — надоело быть без денег. Мы не могли бы друг другу помочь, как сами считаете?
Тот, недолго думая:
— Наш керосин коптит из-за более тяжёлых фракций в своём составе — что указывает на пренебрежении технологией перегонки. Кроме того, из-за плохой очистки в нём много сернистых, азотистых или кислородных соединений и, даже механические примеси и вода…
— Весьма познавательно, Игорь Станиславович. А вот как бы, нам с вами…
— Не вижу особых препятствий для очистки керосина и улучшения его качества, методом вторичной перегонки при точном соблюдении требуемой температуры и давления — было бы подходящее оборудование. Не на мужицком самогоном же аппарате это проделывать, уважаемый Серафим Фёдорович… Хахаха!
— Хахаха! Пойдёмте я покажу Вам, что у меня есть…
Как я уже говорил, среди «добра» эвакуированных петроградских предприятий — доставшегося мне мошенническим путём, имелось и какое-то жутко воняющее хлором оборудование химической промышленности. Возможно, это — химические реакторы для приготовления боевых отравляющих веществ.
— Да, это они… — подтвердил Игорь Станиславович,
