не справились.
Рудоба учтиво кивнула в ответ и расправила крылья, чтобы взлететь.
— Останься, — попросил Азим. — Я хочу, чтобы вы присутствовали на моей коронации. Пожалуйста.
— «С удовольствием», — ответила Рудоба и перелетела на другую сторону.
— Идёмте! — сказал Бузург, который уступил своё место дочери, а сам не поднялся на топчан. Вся свита встала, когда Зилола садилась, и поприветствовала её как подобает. — Обсудим оставшиеся вопросы в другом месте, — продолжал он, когда Азим вернулся на топчан и сел рядом с женой. — Им нужно побыть одним.
Бузург улыбнулся дочери, приставил правую руку к сердцу и с почтением склонил голову перед Азимом и ушёл вместе с остальными.
— Мой отец склонил голову перед вами? — удивилась Зилола.
— Рудоба тебе ничего не рассказала? — спросил Азим. — Мне нужно многое тебе рассказать, любовь моя, — сказал он, когда жена покачала головой.
Любуясь на Зилолу и садящееся солнце за её спиной, он не мог решить, что прекраснее: закатные лучи, разгоняющие облака или его улыбающаяся жена в этом утонченном наряде?
Коронацию провели на праздник осеннего равноденствия. Хоть в городе и проживало около двух тысяч человек, их было негде собрать на одном месте, к тому же ещё и делегацию. Потому под куполом левого дворца собрались восемьсот человек, а остальные готовились к пиру за городом.
Симурги парили над городом, внушая трепет и благоговение местным жителям. Рудоба и Акобир не смогли, естественно, попасть под купол, а вот их дети присутствовали на церемонии. Они стояли напротив людей, приводя их в благоговейный трепет и изумление.
Женщины были в нарядных атласах. Мужчины были в белых, бежевых и коричневых кафтанах с растительными и геометрическими узорами. Воины были в чёрных и алых кафтанах с белыми, черными и красными узорами. У всех были платки, чалмы или тюбетейки на головах.
Латиф был одет в длинные одеяния пшеничного цвета. Его халат был вышит золотистой нитью с серебристыми глазками. Наиб Шомабада был в шелковых шароварах, короткой рубашке с длинными и широкими рукавами и в халате без рукавов и с широкой тесьмой по краям. Всё его одеяние было в синих оттенках. На руках он держал поднос, накрытый золотистой тканью, под которой виднелись черты восьмизубой короны.
Султан Бузург ибн Махмуд был в белом. На нём были штаны, заправленные в сапоги с матерчатым верхом, рубашка до колен и с рукавами до локтей, широкий пояс из золотистого пояса. Поверх всего у него был белый халат без рукавов, простёганный золотистой нитью, и с золотой тесьмой по краям. Чалмы на голове султана не было, что намекало о его принятом решении. Его лицо обросло густой бородой, которую он слегка подстриг.
Рядом стояла его дочь. Зилола была в лиловом чакане с пышными узорами. Этому платью, как ей сообщили служанки, было больше трехсот лет, но за это время его надевали всего пять раз. На её шее висела серебряная цепочка с подвесками, инкрустированными в них сапфирами. Такие же подвески висели у неё на ушах. На голове у неё была темно-лиловая круглая тюбетейка, поверх которой ниспадал сетчатый платок под цвет платья.
Латиф посмотрел на наиба Шомбада — тот коротким кивком дал ему согласие начать церемонию. Латиф для удостоверения посмотрел и на наибов Чехры и Джоду — те тоже кивнули. Тогда Латиф сделал шаг вперёд и обратился к народу:
— Без него, — громким голосом начал Латиф и указал на Азима, — коварный шакал преуспел бы в своих алчных планах поработить Рахшонзамин. Этот доблестный молодой человек верил в нас. В нашу дружбу. Он объединил нас и сделал то, что не удалось даже самой могущественной ведьме. Азим сверг Расима и освободил наших братьев от его скверны, — Латиф благодарно посмотрел на Азима и снова обратился к народу. — Я, Латиф ибн Маъруф, от своего имени и от имени всего Расулабада, от имени наиба и всего города Чехры, — в подтверждение наиб Чехры прижал руку к сердцу и склонил голову, — от имени наиба и всего города Джоду, — продолжал Латиф, и наиб Джоду также прижал руку к сердцу и склонил голову, — признаю право Азима ибн Аъзама на трон Расулабада по праву родства и объявляю Азима освободителя падишахом Зебистана! Впервые, когда он протянул мне руку дружбы, я понял, что последую за ним хоть на край света. А сегодня я готов отдать жизнь за него. Да здравствует падишах! — он повернулся к Азиму, опустился на одно колено, прижал кулак к сердцу и смиренно склонил голову.
К народу шагнул султан.
— Я, Бузург ибн Махмуд, султан Ахоруна, тесть Азима полководца, передаю свой трон и объявляю Азима ибн Аъзама новым султаном Ахоруна! — Бузург повернулся к Азиму и также опустился на одно колено, прижал руку к сердцу и склонил голову.
Наиб Шомабада, стоявший посередине, в десяти шагах от людей, заговорил торжественным голосом:
— Я, Ахад ибн Дол, наиб Шомабада, уполномоченный нести слово от имени бывших падишахов Зебистана, в силу существующего закона принимаю заявления Латифа ибн Маъруфа и его светлости, Бузурга ибн Махмуда. При вашем свидетельстве я объявляю Азима ибн Аъзама Верховным правителем двух государств! — он развернулся и сделал пару шагов к Азиму.
Зилола подошла к Ахаду, сняла с подноса ткань и повесила её на изгиб локтя наиба. Она взяла корону в виде золотого двойного обруча с восемью зубцами, в которых инкрустирован Чёрный рубин, и подошла к мужу. Азим склонил голову, и она положила корону ему на голову.
Наиб снова повернулся к народу и указал на Азима.
— Да здравствует шахиншах! — провозгласил он.
— Да здравствует Азим! — одним голосом крикнули люди под куполом. — Да здравствует шахиншах!
Все разом опустились на одно колено, приложив руку к сердцу и склонив головы. Азим смотрел на них, и буря эмоций одолевала им. Кто полтора года назад мог представить, что простой юноша переживёт столько событий и станет шахиншахом? Уж точно не Азим. И сейчас, стоя перед склонившимися людьми, он не имел представления, что ему делать дальше. Выбор привёл его сюда. Жаль его матери нет рядом, чтобы разделить с ним этот момент. Но его жена рядом, и она разделит с ним этот момент и всю оставшуюся жизнь. Азим опустил тёплый взгляд на любимую и улыбнулся с облегчением. Теперь она всегда будет рядом и поможет справиться с последствиями войны. Азим протянул руку жене и помог ей встать. Вслед за Зилолой встали и остальные. Тогда Азим сделал пару шагов вперёд и обратился к своему народу:
— Подлый колдун пытался посеять вражду между нами, но ни одна ложь не
