реакций… вся эта работа возлагалась на организацию, которая в последнее столетие фигурирует под именем „интеллигенция“». «Организму» рабочих следовало подумать над тем, насколько «второй» метод классового угнетения безжалостнее, подлее «первого». Ведь «сложная система „интеллектуальных раздражителей“, изобретенная и применяемая эксплуататорами для подавления примитивного скрещения анализаторов (скрещения, свойственного всем вообще животным и обеспечивающего полноценное существование) и для прививки тысяч и тысяч особых анализаторов угнетенным классам с корыстной, с разбойничьей целью эксплуатировать их, была совершенно ложной, надуманной, ненужной». Мысль, все абстрактное принимало форму идеологии и порабощало прямого производителя.
Енчмен убеждал, что с каждой новой исторической эпохой интеллигенция лишь углубляла и совершенствовала свой механизм эксплуатации. Вместо того чтобы кооптировать интеллигенцию или создавать свою собственную, пролетариат должен победить ее по ее же правилам. Он сможет добиться освобождения, только если противопоставит анализаторам интеллигенции свои собственные анализаторы. Второй этап пролетарской революции – атака на умственный труд – был разработан Енчменом в мельчайших подробностях. «Только органический катаклизм – это путь к равенству в мировой общине восставших и переродившихся, к Мировой Коммуне трудящихся». Полное истребление интеллигенции как органического типа с его тысячами и тысячами «„анализаторов-фантазмов“ могло начаться только вместе с… эпохой пролетарской революции». Организмам политически раздавленных буржуазных «интеллигентов» лучше всего, выгоднее всего своевременно посвятить свою энергию борьбе за самостоятельное осуществление органического катаклизма, рассеяв свои обывательские миражи «примирения» и «приспособления», для того чтобы как можно скорее, выйдя из состояния отверженных, приобщиться к счастью нового, «катаклиматического человечества». Конечной целью этого специфического видения пролетарской революции было полное уничтожение всего интеллектуального. Для Енчмена «освобождение» означало освобождение труда от мысли и всякой рефлексии.
Енчмен предложил создать новый институт – Революционно-Научный Совет Мировой Коммуны, чья деятельность будет посвящена созданию «катаклиматического человечества». Свою деятельность Совет сосредоточит на «впрыскивании» в пролетариев пятнадцати анализаторов, которые откроют цепочку эманципаторных физиологических реакций в их организмах. В результате революционного действия анализаторов «миллионы восставших пролетарских организмов» испытают органическое счастье. Революционно-Научный Совет Мировой Коммуны должен будет обеспечивать равное распределение запаса «положительного органического возбуждения». Енчмен основывал коммунистическое хозяйство на системе «физиологических паспортов для всех человеческих организмов, причем в каждом таком паспорте будет указана цифрами напряженность, сила („коэффициенты консервативности реакции“) многих, наиболее существенных реакций (цепей рефлексов)». Определение «коэффициента радостности» на определенный промежуток времени гарантировало четкое установление интенсивности наслаждения. «Стенизм» – сочетание рефлексов, поддерживающих органическую радостность, – распределялся на равных основаниях. «Коммунистическое управление будет единовременно менять физиологические паспорта на новые, как только появятся данные предполагать, что в человеческих организмах за истекший период произошли существенные физиологические изменения». Усовершенствованная таким образом система классового распределения должна была «заложить основание для Мирового Коммунизма». Несколько упрощая, можно сказать, что всеобщее равенство, по сценарию Енчмена, – это состояние постоянного, равного, неослабевающего оргазма[1927].
В этой связи нельзя не упомянуть учение об эманципаторной функции оргазма в теориях Вильгельма Райха. Вступив после окончания Венского университета в кружок Зигмунда Фрейда, Райх затем проделал путь в противоположном классическому психоанализу направлении и стал основателем идеологии сексуальной свободы. Именно с русской революцией связывал он надежды на преобразование общества, хотя степень знакомства советских ученых с концепцией Райха до публикации его работы «Диалектический материализм и психоанализ» в 1929 году остается спорным вопросом[1928]. «Сексуальная революция» являлась призывом Райха к отказу от принудительной моральной регуляции взаимоотношений полов, основанной на подавлении естественной биологической потребности людей в угоду экономическим соображениям. Весь окружающий мир, считал он, пропитан «универсальной энергией жизни», названной им «оргоническая энергия» (лат. organismus – живое существо). Блокирование данной энергии приводит к возникновению невроза и других болезней. По его собственному свидетельству, сексуальная экономика родилась между 1919 и 1923 годами из лона психоанализа. «В ее центральном феномене, сексуальном оргазме, можно встретить постановку вопросов, характерных как для физиологии, так и для психологии, а также в большей степени свойственных биологии, чем социологии». «Я не знаю никакого лучшего доказательства правильности сексуально-экономической теории живого организма, чем то обстоятельство, что за открытием в 1922 г. „оргастической потенции“, представляющей собой важнейшую составную часть сексуальной экономики… я начал вырабатывать „терапию с помощью оргазма“». Шаг за шагом формулировалась и закреплялась теория оргазма, определяющая «границы и содержание психологического, психотерапевтического, психолого-биологического и социологического секторов сексуальной экономики». Райх видел в оргазме рефлекс. «Мы знаем по опыту, что половое возбуждение при нежном прикосновении возбуждает и другие органы. <…> При сексуальном трении в обоих телах сначала накапливается энергия, а затем разряжается в момент оргазма… то есть состояния, в котором наступают непроизвольные конвульсии мускулатуры гениталий и всего тела. Известно, что сокращение мышц сопутствует разряду электрической энергии». «Формула оргазма» гласила: «Механическое напряжение – биоэлектрический заряд – разряд – снятие механического напряжения. <…> Процесс сексуальности, или, иными словами, экспансивный процесс получения биологического удовольствия, является просто продуктивным жизненным процессом! <…> Естественные влечения представляют собой неустранимые и в принципе не поддающиеся изменению биологические факты. Человек, как и любое другое живое существо, нуждается прежде всего в утолении голода и сексуальном удовлетворении, однако современное общество многим затрудняет первое и отказывает во втором». Райх поддержал атаку Енчмена на идеаторные понятия. «Изучая функцию оргазма, я понял, что недопустимо подходить к телесной сфере так же, как к душевной. Смысл каждого душевного процесса наряду с причинной закономерностью проявляется еще и в отношении к миру. Этому соответствовало психоаналитическое толкование, но в физиологической сфере такого смысла нет. Его и не может быть, если не вводить вновь неземную силу. Живое просто функционирует, в нем нет „смысла“. <…> Расширять душевное настолько, чтобы его законы действовали и применительно к телесному, недопустимо. Представление о том, что душевное и телесное – два независимых друг от друга процесса, между которыми существуют только „взаимоотношения“, противоречит повседневному опыту».
Теория оргазма поставила Райха перед вопросом о том, что в процессе излечения должно произойти с сексуальной энергией, освобожденной от вытеснения. Его ответ пересекался с количественной позицией Енчмена. «В душевной глубине, постулируемой психоанализом, ясные тенденции жизни души уступали место таинственному движению, недоступному для одного только психологического мышления. Фрейд пытался применить психические понятия к исследованию источников жизни. Это должно было привести к персонификации биологических процессов и вернуть в психологию изгнанные из нее метафизические предположения». Процессы, происходящие при оргазме, однако, однозначно показывали Райху, «что качество душевной позиции зависит от величины телесного возбуждения, лежащего в основе этой позиции. Представление о сексуальном удовольствии во время акта в состоянии сильного телесного напряжения является интенсивным, красочным, живым. Ясно было лишь, что биологическая энергия контролирует как душевное, так и телесное»[1929].
Енчмен и Райх были не одиноки в своем энергетизме. В
