Ознакомительная версия. Доступно 50 страниц из 246
Это состояние длилось и тогда, когда Лабиб повёз их по окрестностям. Сначала — в захудалый крохотный оазис, где находился музей; он вернулся к машине, как только передал их в руки гида, который должен был сопровождать их всё утро. Иссохший старик в изношенном костюме, гид говорил на беглом, хоть и старомодном французском языке. Он знал своё дело, даже слегка иронизировал над тем, что говорил, и они вполне разделяли его настроение, осматривая бесчисленные каменные головы, которые древние жители Пальмиры так любили водружать на своих могилах: стена за стеной были уставлены сомкнутыми рядами голов, странно самодовольных и каких-то викторианских; множество вдов знатных римских граждан в самых парадных своих украшениях, множество серьёзного вида джентльменов, похожих одновременно на Катона[441]и мистера Гладстона[442]. Дэн наблюдал, как к Джейн возвращается её «египетская» манера поведения, её явно развлекали некоторые комментарии гида, и она охотно откликалась.
Un beau visage d'entrepot, n'est-ce pas, madame?[443]Вполне ординарное, вечное, довольно приятное лицо торгового агента.
Потом их повели к глинобитной хижине вблизи древних развалин, и вдруг — ещё один странный миг — они очутились в помещении, гораздо больше напоминающем раздевалку футбольной команды, чем что-либо другое: дурно пахнущий пар, крючки с одеждой на стенах, мужчины, закутанные в полотенца, смех. Спустились по ослизлым ступеням в какое-то подполье, к совершенно необычайному водоёму, наполненному чем-то вроде бледно-зелёного супа; это оказался один из горячих серных источников, которые поначалу и привлекли сюда римлян. Ещё с дюжину мужчин в белых трусах — их обнажённые, кофейного цвета торсы блестели от влаги — стояли в воде, от которой поднимались клубы пара. Некоторые улыбались двум иностранцам, другие поворачивались спиной. В современной Сирии, оказывается, всё ещё оставались сибариты, хоть и в подполье.
У Дэна потом остались весьма смутные воспоминания об этих двух-трёх часах. Он с радостью отказался бы от этой экскурсии. Но оказалось, что теперь Джейн не хочет её пропустить: к ней, видимо, вернулось обывательское стремление сполна получить всё то, за что заплачено. Какой-то атавистический инстинкт мешал Дэну прояснить создавшуюся неопределённость; вероятно, он всё ещё оставался жертвой любви к утратам; во всяком случае, он испытывал тайное удовольствие от возможности продлить эту неопределённость ещё на несколько часов. Теперь не Джейн с ним, а он сам избегал встречаться с ней глазами. В машине она дважды брала его за руку, но, как это было в Крак-де-Шевалье, лишь для того, чтобы успокоить, призвать к терпению. Как будто его поддразнивали, заставляя ждать приезда в Бейрут для окончательного объяснения. Будто и её слёз не было, как не было прошлой ночи.
Наконец их привезли в долину меж холмов, дальше к востоку и выше руин, на древнее городское кладбище. Они посетили башенную гробницу, что-то вроде четырёхэтажного колумбария, только там стояли не урны, а каменные саркофаги. Даже здесь, сказал им гид, восторжествовало умение римлян делать дела: лучшие места для могил шли с большой выгодой, продавались и покупались, как современные квартиры. Он повёл их и в похожие на лабиринт катакомбы, где места для захоронений шли по особенно высокой цене, поскольку катакомбы имели «центральное отопление»: совсем вблизи от поверхности здесь проходили серные ключи. Джейн перевела старику то, что Дэн сказал о Форест-Лоун в Калифорнии. Старый араб сощурил глаза в морщинистых, как у черепахи, веках:
— Plus сa change…[444]— ничего нового о человеческой глупости сказать ему они не могли.
Вскоре после полудня — старика гида к тому времени успели вернуть в музей — они выбрались из руин Пальмиры на дорогу, чтобы совершить долгий путь обратно в Ливан; Лабиб снова разглагольствовал о глупости сирийцев, неспособных использовать эти места с большей выгодой… Построить хорошие дороги, хорошие отели, казино, аэродром. Когда он умолк, Джейн с Дэном рискнули обменяться взглядами: им лучше судить. Дэн, к этому времени примирившийся с тем, что его оставляют в неведении, взял руку Джейн в свою и стал большим пальцем осторожно поглаживать костяшки её пальцев. А у него ведь хватало времени за вторым завтраком или в тех случаях, когда она снимала перчатки… Но даже самые наблюдательные мужчины порой бывают удивительно слепы. Дэн поспешно глянул на её руку. Розоватая вмятинка на безымянном пальце была ещё видна, но золотого обручального кольца на нём не было.
Он посмотрел на Джейн чуть ли не с упрёком. Она рассматривала свою лишённую кольца руку, а он видел её сидящей там, в пустыне, устремившей взгляд на укрытый от чужих взоров клочок земли. Сейчас её лицо выражало и самоосуждение, и робость, будто она была не вполне уверена, её ли это рука. Но когда она подняла глаза и встретила его взгляд — правда, всего лишь на краткий миг, — он понял, что ответ ему дан и решение принято. Джейн отвернулась и стала смотреть в боковое стекло, а он — в ветровое, но он не выпускал руки Джейн, а она её и не отнимала. Почти полминуты прошло, пока она заговорила:
— Ты думаешь, её убьют?
Дэн крепче сжал её руку.
— Не сразу.
Будущее в прошедшем
В час, когда один день кончается, а другой ещё не
настал,
в час, когда время застыло,
найди человека, который тогда и теперь, от начала
времён, управлял твоим телом,
ищи его хотя бы затем, чтобы кто-то
отыскал его после, когда ты умрёшь.
Георгос Сеферис. Костры святого Иоанна
Дэн смотрел, как Дженни стоит у стойки бара, гораздо дольше, чем требуется, чтобы заказать напитки. Бар только что открылся и был почти пуст, как она и предсказывала, ведь это — «её пивнушка»: здесь, в северной части Лондона, которой Дэн почти не знал, была её родная почва, её мир. Стену за стойкой украшали фотографии с автографами телевизионных и других представителей шоу-бизнеса: наилучшие пожелания, шутливые надписи… Неразборчивые подписи, неразличимые таланты. Как-то, в Лос-Анджелесе, Дженни говорила ему, что бар на самом деле — неофициальное театральное агентство… Здесь по утрам, каждое воскресенье, собираются те, кто, как она, живёт в этом районе, но не преуспел, или — преуспел, как она, но считает, что будет выглядеть лучше в глазах других, если порой станет делать вид, что не добился успеха. Тогда Дэну не понравилось то, что она сказала, а теперь не нравилось то, что он увидел в реальности; однако он догадывался, что Дженни выбрала «пивнушку» для встречи отчасти по этой причине.
Ознакомительная версия. Доступно 50 страниц из 246
