На стационаре не было ничего мясного, кроме тушёнки и иногда рыбы, поэтому приезды гостей любили все студенты — на праздниках-встречах можно было хорошо поесть. При виде плотно упакованного в прозрачную пищевую плёнку мяса Лия почувствовала, как рот наполняется вязкой слюной. Желудок жалобно заурчал, и она поняла, что ничего не ела со вчерашнего вечера.
— О, шашлычок, — Лия не успела даже подумать, как слова вырвались сами.
— Шашлычок, — подтвердил Алексей Орлов — весёлый и шумный мужчина, который каждый год приезжал на пару недель в Тайгу — половить насекомых и поболтать с Горским. Сейчас он стоял, облокотившись на УАЗик, и курил. — Как жизнь молодая? — его зелёно-голубые, практически гетерохромные глаза задорно блестели.
— Да так, потихоньку, — отговорилась общими словами Лия. Она чувствовала себя немного неловко, особенно в мокрых штанах и рубашке — переодеться ей пока было не во что. — Как там в городе?
— Всё на месте, — ответил Орлов. — Вадим Борисович, здравствуйте!
Лия повернула голову и увидела Ильинского, который, наконец, показался в лагере — он задержался, отправив Лию вперёд, чтобы не возникло неудобных вопросов, что же они делали вдвоём на берегу мокрые.
«Это может вызвать подозрения», — серьёзно сказал он.
При одном взгляде, брошенном на Вадима Борисовича, Лия поняла, что прийти по отдельности явно было мало. Ильинский не переоделся, а вышел к геологам как был — в мокрых штанах и куртке, с оборванной пуговицей на измятой рубашке. При каждом шаге его сапоги хлюпали — воды в них явно было не меньше, чем в сапогах Лии, которые она успела занести в домик.
— Здравствуйте, — кивнул Ильинский, подходя ближе и протягивая Орлову руку, которую Алексей тут же пожал. — Чего приехали? — он снова вошёл в образ саркастичного начальника практики, каким был все эти годы.
— У них командировка, — кивнул на уносивших вещи в свободный домик геологов, Орлов, — а у меня — отпуск.
— И ты решил помочь нам? — усмехнулся Ильинский. — Пойдёшь завтра за мышами? А то ребята устали.
Лия удивлённо приподняла бровь — она не припоминала, чтобы когда-либо Вадим Борисович устраивал кому-то внеплановый выходной.
«Пуля многое меняет в голове, — подумала она, чувствуя, как прохладный ветерок играет в волосах, а лучи заходящего солнца греют спину. — Даже если остаётся в карабине».
— Схожу, почему нет, — согласно кивнул Орлов. — Сигаретку? — он протянул Ильинскому пачку LD с ментолом — заметил, как нервно Вадим Борисович поглядывает на дымящуюся сигарету в пальцах Орлова, то запуская, то вынимая руку из кармана.
— Спасибо, — поблагодарил Ильинский, с радостью беря сигарету чуть дрогнувшими пальцами и прикуривая от своей зажигалки. — Свои я намочил, — он грустно вздохнул, — а до домика пока не дошёл.
— Решили искупаться? — усмехнулся Орлов, переводя взгляд с Ильинского на Лию, которая, чувствуя, как кровь приливает к щекам, захотела провалиться сквозь землю.
— Водичка что надо, — отшутился Вадим Борисович. — Провожали Александра Владимировича.
— Саша теперь уже Александр Владимирович? — раздался за спиной Лии женский голос.
Лия уловила терпкие, но приятные, ненавязчивые нотки дыма — так пахли только сигареты Marlboro. Она обернулась и увидела идущую к ним рыжеволосую женщину в камуфляжном костюме. Когда женщина подошла ближе, Лия с удивлением обнаружила, что Громова, а это, вероятно, была именно она, ещё ниже неё.
— Здравствуйте, — приветливо поздоровались Громова. — Я — Маргарита Алексеевна, Громова моя фамилия.
— Лия, — ответила Лия, пожимая протянутую ей миниатюрную ладонь с ощутимыми мозолями от снаряжения на пальцах. Громова ей уже нравилась. В ней не было самодовольства Лизы и наигранного умствования. — Очень приятно.
— Взаимно, — улыбнулась Маргарита Алексеевна, стряхивая на траву пепел, и обратилась к Ильинскому: — Здравствуй, Вадим Борисович. Мы тут тебе хороших сигарет привезли. — Она протянула Ильинскому два блока Marlboro. — Это — настоящие буржуйские сигареты. Я просто только вчера прилетела из Амстердама, — пояснила Громова. — Так что с корабля на бал — из Голландии в «Тайгу».
— Мне неловко будет их курить, — Вадим Борисович несколько смутился, принимая подарок. — Но всё равно спасибо.
— Всегда пожалуйста, — Громова достала из кармана штанов пустую пачку из-под сигарет и бросила туда окурок. — А теперь скажите мне — кто из вас Лиза Бакланова? — она обвела присутствующих вопросительным взглядом карих глаз. — Лёша, опусти руку, — одёрнула она Орлова, который «притворился» Лизонькой.
— Это я, — произнесла Лиза, которая за мгновение до этого вышла из лаборатории орнитологии, видимо, вернулась с обхода. — Вениамин Геннадьевич мне что-то передал? — Лие показалось, что её серо-зелёные глаза за стёклами больших очков радостно блеснули.
«Может, она его действительно любит?»
— Передал, — подтвердила Маргарита Алексеевна и, пошарив рукой под сидением в салоне, подала Лизе синий термостат. — Реагенты для хромосомных исследований. И пламенный привет, — она улыбнулась, — сказал, что приедет через пару дней.
— Спасибо, — поблагодарила Лиза, принимая у Маргариты Алексеевны термостат, а затем, обращаясь к Лие и Ильинскому, добавила: — Я вас искала, Вадим Борисович, и Лию тоже. Там птица сидит в клетке — я такую не знаю.
— Мы провожали Александра Владимировича, — ответила Лия. — Показывай птицу.
Запал ссориться исчез, лишь неприятный осадок того, что Ильинский мог быть с Лизой, царапал сердце.
— Чудно, — произнесла Маргарита Алексеевна, когда Лия направилась вслед за Лизой в лабораторию. — Эй, гарные хлопцы! — Громова увидела идущих по тропинке со стороны кухни Эдика и Андрея. — Может, затопим баньку?
* * *
Над трубой небольшой бревенчатой бани курился дымок, который, рассеиваясь, исчезал в тёмно-синем вечернем небе, на котором уже начинали зажигаться первые звёзды.
Лия сидела на ступеньках лестницы балкона-курятника своего домика и ждала, когда освободится баня, в которой сейчас мылись Эдик и Андрей, благо, размер помещения позволял. С заходом солнца, которое обдало последними светло-жёлтыми лучами тайгу, размазав по небу розовые и золотистые сполохи, стало заметно прохладнее, и Лия откровенно мёрзла в по-прежнему сырых вещах.
Она перебросила из одной руки в другую пакет с банными принадлежностями ― шампунем, куском земляничного мыла и выцветшими хлопковыми шортами, которые она хотела оставить в «Тайге» и которые теперь сходили за трусы, так как больше ничего подходящего Лия не нашла. Полосатое полотенце, одолженное у Андрея, она закинула на шею.
Мимо неё в сгущающихся сумерках то и дело проходил кто-нибудь из геологов, мокрых и красных после горячей бани, и которые для Лии были все как один, впрочем, как и какие-нибудь гости Горского, которые сплавлялись к нему по реке. Она не запоминали ни их имён, ни лиц. Это было ни к чему, обычно никого из них она больше не видела.
