Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
В сманивании рабочих как раз и обвинил вошкинский начальник сторожевых Христа из Эльки, когда в понедельник вечером с двумя прихвостнями явился на площадь арестовать его.
Христос из Эльки только проснулся после двухчасовой сиесты. Охваченный странным счастьем, он некоторое время лежал на полу беседки-эстрады, скрестив руки под головой, и вспоминал свой сон. Приснилась ему Магалена Меркадо. В одеянии Святой Девы Кармельской она стояла на коленях посреди пустыни и молилась. Она словно преобразилась и стала еще прекраснее. Вдруг рядом с ней, будто сияющий мираж, появился образ его святой матушки, точно такой же, как в его последнем небесном видении. Магалена и матушка молились вместе, а он взирал на них с вершины холма, покрытого мягким переливающимся песком, похожим на золотую пыль. Потом его мать — за каждое ухо она заткнула по папироске, а голову повязала цветастым платком, как при жизни, — осенила себя крестом, что-то сказала Магалене на ухо и, словно подхваченная мягким смерчем света, растворилась в вышине. Лицо Магалены осветилось благодатью, она медленно поднялась, подошла к нему и сказала, что принимает предложение и будет бродить вместе с ним по дорогам родины все десять лет, что остаются до истечения обета. Аллилуйя Царю Царей!
Великолепный сон, лучше не бывает.
Он приподнялся и выглянул за перила эстрады. На площади собрался народ. Не иначе это его храп — «старый паровоз пыхтит», так о нем отозвался вчера один мальчуган — привлек общее внимание.
Дух его трепетал радостью.
Он бодро потянулся и прочел краткую молитву. Что ж, пора воспользоваться случаем и посеять в людях семя учения. Когда он выпрямился над перилами, гул на площади умолк. Христос из Эльки поднял руку и попросил всех подобраться поближе к беседке: сейчас он начнет проповедь.
Боже, как же отрадно проповедовать с высоты!
Вкрадчиво, словно добродушный отец, наставляющий любимого первенца, он в который раз начал с пресловутых нравственных поучений — «Истинная красота в том, чтобы с вниманием и послушанием относиться к родителям и любить свои обязанности»; добавил парочку духовных сентенций — «Ожесточенный сердцем не может быть счастлив; вера и добродетель — вот богатство» — и здравых помыслов на благо Человечества — «Люди образованные, старцы и супружеские пары обязаны подавать добрый пример остальным». Многие из этих поучений, сентенций и помыслов он так часто повторял, что слушатели вытвердили их наизусть. Однако через недолгое время его явно осенила благодать, он изменился голосом и ринулся с невиданным пылом излагать некоторые новые мысли, которые Всевышний внушил ему в последние дни на злополучном прииске. Разведя руки, будто на кресте, сверкая огненными черными очами, он втолковывал собравшимся: пустыня — лучшее место, чтобы ощутить присутствие Предвечного Отца, чтобы говорить с Ним.
— Не зря Священное Писание гласит, что сам Спаситель на сорок дней удалился в пустыню перед тем, как отправиться в мир с благой вестью. Потому следует помнить, братья и сестры: не все в пампе дурно. У вас есть то, что дороже серебра и золота. Это тишина пустыни. Самая чистая тишина на всей планете, самая подходящая, чтобы каждый из вас обрел свою душу, ибо в ней лучше всего слышно, что говорит нам Бог.
И в тот миг, когда он, горя вдохновением, учил, братья и сестры, прежде чем просить Господа внять нашим молитвам, надо научиться самим слышать Его, на площадь ворвался начальник сторожевых с двумя головорезами.
Все трое с карабинами.
Они грубо приказали ему немедленно сойти вниз.
Надо кое о чем его расспросить.
Проповедник, словно осененный Святым Духом, не обращал внимания на возгласы сторожевых и продолжал разливаться словесами с высот.
Криворотый велел подчиненным снять его силой.
Пока они взбирались по лесенке, Христос из Эльки к удовольствию сотни собравшихся запер вход в беседку на щеколду и вспрыгнул на перила, откуда повел проповедь дальше.
Лишь завершив речь, он отворил калитку и спустился с эстрады спокойно и благостно, точно ангел, покидающий седьмое небо. Внизу его тотчас окружили люди, громко возмущавшиеся арестом. Христос из Эльки стал прямо напротив старшего сторожевого.
Три карабина нацелились ему в грудь.
С непробиваемой торжественностью, гипнотически сверля собеседника взглядом, Христос из Эльки пододвинулся вплотную и начал распекать брата начальника сторожевых за то, что тот не имеет не малейшего уважения к делам Божеским, ведь Отец Предвечный…
Криворотой ткнул его кулаком в плечо. Нечего ему лапшу на уши вешать.
— Шагай, божок вшивый, — проревел, разбрасывая кругом брызги слюны. — И поговори мне тут еще про ангельские подштанники.
Он рванул святого за тунику, чтобы поторапливался.
Христос из Эльки не тронулся с места. Укрыл ладонью пятерню, вцепившуюся ему в плечо, заглянул сторожевому в глаза и ласково произнес:
— Что ж, если с тобой нельзя говорить о Боге, брат, я с Богом поговорю о тебе.
Начальник кисло сбросил руку Христа и возвысил голос, чтобы все слышали, в каком преступлении его обвиняют:
— Данный бродяга в женском платье, бородатый жулик, является, согласно полученным данным, нанимателем и работает на бордели Пампа-Уньон! Вот так, граждане!
Власти вменяли Христу из Эльки подзуживание двух трудящихся с тем, чтобы означенные трудящиеся покинули прииск и уехали работать в селение Пампа-Уньон. Его жертвой стала, во-первых, кассирша пульперии, сеньорита Марианхель Кабрера, компетентная служащая, до сего дня отличавшаяся примерным поведением. Сегодня утром она сбежала со всей утренней выручкой. Во-вторых, на удочку проходимца попался горнист Педро Паломо, один из лучших музыкантов местного оркестра с пятилетним стажем работы на прииске. Полагали, что он выступил сообщником кассирши. Помимо того, Церковь в лице падре Сигфридо обвиняла Христа из Эльки в преступлении против законов Божиих и присвоении права на таинство венчания. Под таким предлогом действовала компания. Однако все тут же заподозрили, что собака в другом месте зарыта: просто стукачи донесли гринго про бунтарскую речь, которую проповедник произнес в профсоюзе на вечере по случаю годовщины резни в школе Санта-Мария в Икике.
Сторожевые уже собирались наброситься на него и скрутить, как вдруг Христос из Эльки отскочил назад и, вызвав одобрительный рев публики, в два прыжка оказался на перилах эстрады. Оттуда он объявил, что сейчас взлетит. Взлетит, аки птицы небесные. Взлетит, дабы безбожники уверились в том, что он избранный Отца Предвечного.
— Дабы раз и навсегда уяснили силу Отца Небесного, Бога Всемогущего, Владетеля Воинств!
Криворотый со сподручными застыли в ожидании, а некоторые верующие кричали, чтобы не вздумал, не дай бог, шею сломает. Христос из Эльки выругал их маловерами, церемонно подобрал подол и опасно приблизился к краю перил. Держась за столбик и еле сохраняя равновесие, он принялся молиться Агнцу Господню, чтобы сжалился над этими святыми Фомами, над ожесточенными сердцем, которым непременно требуется видеть, чтобы верить, а не понимают, простаки, что надобно верить, чтобы видеть, только так мир и преобразится.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
