Этот секретный гарнизон начали строить еще в семидесятые годы в комплексе с тремя другими подобными базами вокруг столицы края – вроде как ПРО города. С перестройкой начался развал СССР, а вместе с ним разрушалось и исчезало множество военных объектов по всей стране. Сегодняшний вид военной базы – разрушенной, разграбленной, смотрелся донельзя печальным.
– Мерзость запустения, – произнес Любин-ский, оглядываясь вокруг. – Вот так смотришь и удивляешься: неужели все это когда-то действовало?
– Вот мы и наведем порядочек! Вернем к жизни комплекс, – ухмыльнулся Пересветов, пнув какой-то полусгнивший ящик.
К счастью для губернатора, население округа не догадывалось, да и, собственно, представить себе не могло, какие проекты рождаются в голове того, кто взял на себя ответственность за судьбу региона...
Эта точка была одним из печальных памятников огромной державе. Таких мест по бывшему СССР – не счесть, на радость местным шакалам, которые растащили все, что можно было украсть. Кругом валялись обрывки проводов, колючей проволоки, глыбы бетона, – короче говоря, идеальное место для съемок кино типа «Сталкера».
– Ну, пошли, что ли? – губернатор кивнул на темное отверстие впереди и, сделав несколько шагов, остановился, чтобы глаза привыкли к темноте.
Дневной свет остался за спиной, и теперь только карманный фонарик, имевшийся у Лю-бинского, освещал высокий, метров в пять, свод над головами.
– Тишина почти абсолютная, – заметил секретарь, прислушиваясь, как каждый шаг отзывался эхом где-то далеко впереди.
– Еще бы – такие перекрытия! Да они, наверное, удар ядерной бомбы выдержат. Я смотрю, в этой штольне запросто разминутся два грузовика, – прикинул Пересветов, – с размахом строили...
На стенах виднелись обрывки проводов, вентиляционные отверстия. Стрелки на развилке указывали направление: «Блок А», «Блок Б». Одна из штолен уходила вправо, там поблескивала вода, а некоторые ходы при дальнейшем рассмотрении оказались затопленными.
– Возникает чувство, будто ты внутри компьютерной игры, – сказал Любинский, – заброшенные подземелья, вьющиеся в темноту новые и новые ходы...
– Так и кажется, что сейчас выскочит навстречу какой-нибудь монстр, – поддержал его шеф, – только привидений нам и не хватало!
Следом за этим Пересветов, издав короткий крик, натолкнулся грудью на торчавший из стены штырь арматуры толщиной в палец. После этого под сводами еще долго раздавались сложные словесные конструкции, состоявшие в подавляющем большинстве из табуированной лексики.
Выйдя наружу и пройдя дальше, «исследователи» увидели очередное колоссальное сооружение. Два маленьких входа, слева и справа, соединялись внутри бетонного куба в один, огромных размеров, коридор, в котором запросто проехал бы и «КамАЗ». Всюду виднелись следы охотников за металлом: вырванные с корнем трубы, оплетка от проводов, торчащие из стен огрызки металлических конструкций.
– Чернобыль, да и только, – покачал головой Дмитрий Степанович.
– Единственное отличие в том, что все это – дело рук человека, – кивнул секретарь.
Мародеры порезали все: кабеля, трубы, щитки и прочее. Почти везде были сняты даже металлические покрытия с пола, не говоря уже о рельсах. Возле ям от бывших пусковых установок валялись сваленные в кучи обрезки тяжелых герметичных дверей, опознать которые можно было только по черно-желтым габаритным полосам.
– Мне рассказывал один знаток, что в Костромской области охотники за цветметом обнаружили захоронение советских денег, – сказал Любинский, – лет десять назад купюры образца шестидесятых годов правительство решило захоронить в заброшенных ракетных шахтах. Говорят, что в так называемом противоракетном поясе Москвы покоится почти пятьсот тонн денег.
– Неплохо, – отозвался Пересветов, – только зачем так далеко было прятать? По-моему, лишняя трата времени и денег. В смысле, денег настоящих.
– А как складировать тонны советских денег где-то на предприятии? Тем более, Дмитрий Степанович, деньги ведь радиоактивны...
– Да ты что? – удивился губернатор. – Вот уж не думал! Всю жизнь отношусь к ним хорошо, – хихикнул он, – а они, оказывается, такие нехорошие...
– Именно так. А такое количество в одном месте – вообще штука убойная: красящие вещества и специальная пропитка купюр, придающая им стойкость, – это же все химические отравляющие вещества. Короче говоря, их захоронили в заброшенных шахтах центральных регионов России – в Ивановской и Костромской областях.
– Ты знаешь, в последнее время за что ни возьмись – все вредно. Сало, мясо, деньги, водка! – поделился переживаниями Дмитрий Степанович. – Жить вредно становится. Иногда думаешь, что лучше уж ничего такого не знать. Да, и что дальше-то?
– Шахты к тому времени уже были закрыты, – рассказывал Любинский, неторопливо оглядывая все вокруг. – Ракеты, охранявшие страну от «капиталистов», вывезены и уничтожены по договорам об ограничениях стратегических ядерных наземных вооружений.
– СНВ один и два? – продемонстрировал свою осведомленность собеседник.
– Совершенно верно. Деньги привозили «КамАЗами», хоронили в мешках – несколько десятков шахт почти по сорок метров глубиной были набиты до отказа и замурованы.
Они остановились. Пересветов притопнул ногой: под ним находилась цельнометаллическая стомиллиметровая крышка, под которой было тридцать метров пустоты. И таких мест здесь насчитывалось много. Одним словом, отличные штольни, куда влезет не один контейнер! Порадовавшись этим открытиям, парочка вернулась на исходную позицию у ворот, еще немного поговорила о перспективах дела, и тут появился Батяня.
– Ломакин возвращается, – коротко сообщил майор.
– Это хорошо, – довольно потер ладони губернатор, – он-то нам и нужен.
Выйдя к бывшему КПП, они стали наблюдать, как медленно, но верно по зеленому «лугу» приближается сержант. Ломакин не торопился, он шел осторожно, выверяя каждый шаг.
– Что-то он не торопится, – поджал губы секретарь губернатора, – так можно целый день идти.
– А что, мало того, что уже случилось? – парировал Батяня. – В таком деле спешка ведет к лишним неприятностям. По-моему, достаточно и того, что с нами всеми произошло.
Любинский презрительно поджал губы, но ничего не ответил. Прибывший Ломакин принес с собой еще один спутниковый телефон, взятый на катере у губернатора.
Сержанта завалили вопросами. Ломакин рассказал о том, как он пробирался через болото и тайгу, однако детали уже не имели значения – главным был результат. Благодаря принесенной карте выяснился маршрут, который и предстояло осуществить четверке. Имелся еще один вариант, по которому более коротким путем можно было выйти к реке, где их и подберет катер.
Выслушав эту важную информацию, губернатор жадно схватил телефон.
– Тут ведь еще что, товарищ Пересветов, – скромно сообщил сержант, – ваши люди просили передать, что с вами пару раз хотели связаться эти...
