– Пусть идет, – сказала Лена. – Если не хочет принимать участие в игре, это ее дело. Мне больше нравится, когда ее нет.
В голосе у нее звучала неприкрытая радость. Желудок у Оскара болезненно сжался.
– Это не игра, черт возьми, – обиделся он. – У меня и так дел по горло, а я должен еще и из-за вас нервничать. Я был бы очень благодарен, если бы ты не дразнила Шарлотту.
– Что я ей сделала? В чем я виновата, если она слишком утонченная, чтобы подавать тебе инструменты. «Я не боюсь высоты. Как это будет выглядеть, если я повисну вверх тормашками», – сказала она тем же тоном, что и Шарлотта, когда обижалась.
– Оставь ее в покое! – рявкнул Оскар. – Жаль, что ты вышла на палубу. Оставайся здесь, – он распутал пояс и спрыгнул. – И пока я вернусь, распутай канаты, ясно?
Лена прищелкнула языком, но возражать не решилась.
Шарлотта побежала к женской каюте. Стоит ли ему туда идти? Юноше ни в коем случае не хотелось еще больше ее тревожить. Да и что он скажет? Тут нужна дипломатия. Все это началось из-за того случая с новой обувью Лены. Но Оскар прекрасно понимал, что если обе девушки вышли на тропу войны, то это поставит под угрозу всю их миссию.
Он робко постучал.
Никакого ответа.
Еще раз, сильнее.
– Войдите!
Он осторожно просунул в каюту голову.
– Шарлотта?
Племянница исследователя сидела на кровати, уткнувшись своим красивым носиком в книгу. Чарлз Дарвин «Происхождение видов», отметил Оскар. Рядом с ней сидела Вилма и комментировала изображения животных.
– Животное с полосой, животное с антенной, странное животное с длинным носом.
– Можно я вам немножко помешаю?
Шарлотта нехотя оторвала взгляд от книги, как будто ей было тяжело оторваться.
– Я думала, тебе нужно распутать канаты.
Оскар вошел, закрыл дверь и сел рядом с ней на кровать. Кажется, девушка не возражала.
– Послушай, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты знала. Мне кажется, Лена ведет себя по отношению к тебе просто неприлично. И мне искренне жаль.
Шарлотта подняла голову и удивленно на него посмотрела.
– Хм? Не понимаю, о чем ты.
– Ах, перестань! Она придирается к тебе, а меня не оставляет в покое ни на минуту.
– Неужели тебе надоело?
– Естественно, надоело, – сказал он. – Что за вопрос?
Оскар покраснел. Действительно ли Лена ему надоела? Если быть честным с самим собой, то нужно согласиться, что такое внимание было ему приятно. Лена им восхищалась, а рядом с Шарлоттой он чувствовал себя неудачником.
– Тогда тебе нужно сопротивляться.
– Я… да, конечно. Я попробую. Но все не так просто. Лена может быть невероятно упрямой.
– Она знает, чего хочет. Нужно отдать ей должное.
– Из твоих уст это звучит как похвала.
– А ты ждал сочувствия?
– Я… нет, – покачал головой Оскар. Разговор складывался совсем не так, как он надеялся. – Я думал о тебе. Мне не хочется, чтобы между нами возникали недоразумения.
– Какие здесь недоразумения? Ты можешь поступать так, как хочешь, правда?
Она захлопнула книгу, подождала, пока Вилма запрыгнула к ней на руку и встала.
– Что касается твоих проблем с Леной, ты сам должен их решать. К сожалению, я тебе помочь не могу. Но я уверена, что ты справишься. А теперь я пойду к остальным.
Она расправила голубую юбку и вышла из каюты.
Ошеломленный Оскар остался сидеть на кровати. Что это было? Как будто его окатили ледяной водой.
Он растерянно встал, поправил брюки.
– Женщины, – пробормотал он. Похоже, не последний раз в этом путешествии.
18
Даже подлетая к Сурабае, Шарлотта заметила, что этот город не сравнится с Батавией. Полуразрушенные портовые сооружения, хлипкие бараки, покосившиеся кабаки, – от всего этого исходил неприятный запах, что-то среднее между гнилой рыбой и дохлой кошкой.
Это впечатление еще более усилилось, когда они спустились и высадились. Вместо сотен веселых, машущих руками людей собралось несколько оборванных портовых рабочих, рыбаков и моряков. И все.
Официальный представитель города не проявил и тени той сердечности, с которой к ним отнеслись в Батавии. Напыщенный наместник, которого принесли в паланкине, отказался даже покинуть его. Когда ему протянули рекомендательное письмо, он взял его двумя пальцами, словно боялся подхватить какую-нибудь заразную болезнь. Звали его Луис Ван Баккен, и был он самым неприятным человеком, которого Шарлотта когда-либо встречала. За ним тянулся шлейф дешевых духов. Кожа у него была бледной, борода неопрятной. Облачен он был в потертый бархатный жилет, красные полосатые шаровары и шлепанцы, ходить в которых, на первый взгляд, было невозможно. Впрочем, этот отталкивающий тип все равно сидел в паланкине. Сам он бы и шагу не сделал. В общем, он напоминал старую обрюзгшую жабу в корзине.
– Согласно этому письму вы просите об аудиенции с королем Бхамбаном Третьим, – сказал Ван Баккен надтреснутым голосом. Он так нечетко произносил слова, что казалось, у него рот набит. К счастью, у них были лингафоны, поэтому понять его было легко, на каком бы языке – английском или немецком – он ни говорил.
– Совершенно верно, – подтвердил Гумбольдт. – Нам нужна аудиенция, и как можно скорее. Мы торопимся.
– Это будет нелегко, – ответил наместник. – Бхамбан – не тот человек, к которому можно попасть запросто. Могут пройти дни и даже недели, пока он согласится вас принять.
– Уверен, вы найдете способ. Все-таки мы проделали долгий путь из Германии, у нас есть рекомендательное письмо губернатора. Может быть, это смягчит нрав короля.
– Не знаю, не знаю… – Ван Баккен задумчиво покачал головой. На лице застыло выражение глубокого сожаления.
Похоже, Гумбольдту оно было хорошо знакомо. Он опустил руку в карман и сунул наместнику несколько монет.
– Я уверен, что вы обратите на нашу просьбу особое внимание, – сказал он. – Как и охране нашего дирижабля. Было бы весьма неприятно, если бы с ним что-то случилось. Не то чтобы у меня были опасения по этому поводу. Это честный и респектабельный город, равно как и вы, честный и респектабельный наместник. Но просто хочется быть уверенным, что никто не проберется на корабль незаконно. Я уже принял меры предосторожности.
Ван Баккен недоверчиво уставился на исследователя. Потом перевел взгляд на золотые монеты.
– Сомневаюсь, что эта сумма умилостивит короля, – заметил он.
– О, это недоразумение, – ответил Гумбольдт. – Эта скромная сумма предназначена только вам. А королю передайте, пожалуйста, вот это, – и он передал наместнику мешочек. – Я уверен, содержимое его заинтересует.
