Так, не успел я и глазом моргнуть, мы вернулись к тому, с чего начали. Только на этот раз его назойливость, превратившая разговор в заезженную граммофонную пластинку, вызвала у меня чувство, будто я насекомое, отравленное дезинсекталем. Этому насекомому уже сдохнуть пора, а оно все подпрыгивает, жужжит и наскакивает на противника. Я мельком подумал о том, что, дав согласие, тем самым положу начало новым чумовым выходкам и из просто идиота превращусь в идиота пляшущего… Эх, вцепиться бы зубами в этот распухший нос, то-то у него глаза бы на лоб полезли, эти шныряющие по сторонам глаза… Или в этот пупырчатый кадык, который так нервозно дергается вверх и вниз… Да куда уж мне! Даже не пытаясь скрыть свое угнетенное состояние, я проговорил:
– Радио, что ли, включить… Может быть, передадут какие-нибудь новости о ракете…
– Новости? – оскорбленно вскричал он. – Да какие могут быть новости? Вся эта затея обречена на провал. Если на том месте, где села ракета, было что-нибудь заслуживающее внимания, то там либо бросили атомную бомбу, либо срочно все эвакуировали. В любом случае ракета передаст только изображение пустынной равнины, красного железняка.
Затем, словно вспомнив что-то, он взглянул на часы:
– А что, сейчас должны передавать новости?
Я тоже непроизвольно поглядел на часы, и вдруг ощущение реального времени, словно прорвав плотину, горным потоком обрушилось на меня. Беспокойство за жену медленно подняло голову и сдавило мне горло.
– Что такое? Уже сорок минут прошло?
– Совершенно верно. И это слишком много, если принять во внимание, сколько мы прочитали.
Все из-за тебя, злобно подумал я. Впрочем, это был хороший повод, чтобы со всем покончить, и я вскочил, едва не опрокинув стул:
– Да, надо, пожалуй, идти.
– Я ведь это с самого начала предлагал, сэнсэй…
Он медленно занялся своим портфелем, и я как завороженный уставился на него. Нет, дело было не только в моем расстроенном воображении. По его сжатым губам было видно, что он едва удерживается от смеха. Мне определенно не нравилось, что он старается скрыть торжество. Можно было подумать, будто он только и ждал момента, когда я сам предложу идти. До сих пор все ловушки, которые он мне подстраивал, были только на словах. Теперь же положение несколько изменилось. Что он замышляет, этот тип? Табачный дым ел глаза, было тяжело и беспокойно, хотелось идти и хотелось не двигаться с места.
Мой гость положил рукопись поверх портфеля, сунул все под мышку и, только что не понукая меня, нетерпеливо ринулся к выходу. Но перед самой дверью он внезапно остановился и резко повернулся кругом. Я едва не налетел на него. Мы стояли так близко друг к другу, что я не разобрал выражения его лица.
– Сэнсэй, – заговорил он неприятно возбужденным тоном. – Вы снизошли до согласия посетить меня, что для меня большая честь, даю слово. Это я откровенно, без преувеличения… Взгляните мне в глаза, и вы убедитесь, что я совершенно серьезен… И именно поэтому мне очень не хотелось бы, чтобы у вас сложилось потом дурное впечатление…
– Не понимаю, о чем вы… – Я невольно отступил на шаг. – Вас что, одолевает страх за будущее?
– Я хочу, чтобы все обошлось хорошо. Но ведь никогда нельзя быть уверенным, как сложится обстановка. Я не знаю, что она мне может сказать. Знаю только, что исполню все, что бы она ни сказала. Например… Ну вот, например… Если она прикажет мне взять вас, сэнсэй, и засунуть в ванну прямо в одежде, то я, как это ни прискорбно, буду вынужден сделать это.
– А, это вы о своей супруге… Ничего, не беспокойтесь. Я дойду с вами только до двери и там откланяюсь.
– Нет, так нельзя. Жена на это нипочем не согласится.
– Да мне надо только узнать о своей жене, больше ничего…
– Это не важно. Если она захочет, чтобы вы вошли, мне придется ввести вас хотя бы против вашей воли. Одним словом, сэнсэй, давайте не будем сейчас ссориться… Я просто хотел заранее предупредить вас… Сделайте милость, не перечьте ни в чем моей жене…
– Но если ваша супруга… если она верит этому вашему докладу… Не может же быть, что она тоже марсианка… тоже такая же эксцентричная особа, как вы…
– Она живет на верхнем этаже, всего в минуте ходьбы от вас, и тем не менее обманула вас насчет тридцати минут… И это бы еще ничего, но она вдобавок задержала у себя вашу супругу…
– Конечно, я признаю, что нас таки здорово подвели, но этому должна быть какая-то причина. Настоящая причина, а не абсурд какой-то…
– Абсурд, не абсурд – все это понятия относительные.
– Вы поразительно непоследовательны. Ведь если вы утверждаете, что ваша супруга – сумасшедшая, вы тем самым признаете, что вы тоже не в своем уме!
– Непоследователен… Непоследователен… – стонущим голосом проговорил он, уставясь на меня. Затем он грубо швырнул портфель на пол и принялся торопливо листать свою рукопись мокрыми от пота пальцами.
– Достаточно, – спохватился я. – Я уже все понял! Давайте оставим остальное до вашей квартиры.
Но он уже нашел нужную страницу и принялся читать ясным голосом, с торжественным выражением, словно зачитывал текст присяги:
«Сезон 3/3, период 2, день сороковой.
Когда я вернулся сегодня, усталый и совершенно подавленный после очередной неудачи, жена гладила белье. Она спросила, не оборачиваясь: „Как дела?“ Напившись воды, я ответил: „Из рук вон скверно. Письмо не пришло?“
Она сказала, что не пришло, и я ворчливо продолжал: „Ну, решительно никакого просвета. Сегодня я подцепил одного философа и ученого из обсерватории, которые показались мне подходящими. Попробовал их прощупать. Обычные анкетные вопросы: существуют ли, по вашему мнению, марсиане…“
Жена вдруг насмешливо прервала меня: „Воображаю, как они на тебя смотрели!“
Я только улыбнулся. „Ничего, не волнуйся. Я здесь теперь как рыба в воде. Я действую полегонечку, уж меня-то не заподозрят“. Жена пристально на меня посмотрела. „Ты сделал что-нибудь не то?“ – спросила она, Я гордо объявил ей: „В нашем деле необходима строжайшая осторожность. Даже тебя подстерегают опасности и ловушки. Нам дано очень нелегкое поручение“.
Жена поджала губы и озабоченно нахмурилась. „Я что-то не понимаю, о чем ты“.
Странно, подумал я. Мною овладело беспокойство. „Чего ты не понимаешь? Твоя миссия заключается в том, чтобы проверить все лечебные заведения в стране и собрать информацию о случаях неврозов, когда пациенты считают себя марсианами. Между прочим, что это за письмо, которое ты с таким нетерпением ожидаешь уже несколько дней?“
Лицо жены исказилось от ужаса. „Да что с тобой? – проговорила она. – Мы же страховые агенты…“
„Страховые агенты?“ – вскричал я. И замолчал. Слов не было. Итак, ядовитое жало земной болезни в конце концов дотянулось и до нас. О бедная моя жена! Ты искала и не могла найти наших больных «земной болезнью» и вот теперь заболела сама!
