Маркиз понимал, какое унижение пришлось испытать Каре и ее матери.
– К счастью, – продолжала Кара, – маме удалось доказать, что дедушка подарил ей двух лошадей – одну на Рождество и одну на день рождения, и нам было, по крайней мере, на ком скакать верхом.
Она поглядела на маркиза, не сомневаясь, что он поймет, насколько это было важно.
– Дядя Лайонел запер дом, а сам отправился в Лондон. Он уволил всех слуг, отказался назначить им пенсии и вообще вел себя так, что мне было стыдно за свою семью.
Маркиз подумал, что ничего другого нельзя было ожидать от такого негодяя, как Лайонел Мэтлок.
Не имело смысла произносить это вслух, и Айво сосредоточил внимание на том, чтобы узнать побольше о Каре.
– Должно быть, все это случилось в тысяча восемьсот пятнадцатом году, – сказал он.
Это был год окончания войны, когда маркиз еще не вернулся с континента и все праздновали победу Веллингтона при Ватерлоо.
– Было очень тяжело, когда солдаты вернулись домой с войны, люди даже голодали. Но мама была больше всего озабочена тем, чтобы дать мне хорошее образование. – Голос Кары смягчился. – К счастью, у нее было несколько весьма дорогих украшений, которые дарил папа в разные годы их жизни. Мама продала все это, чтобы у меня были хорошие учителя, но что касается остального – мы должны были экономить на всем и не позволять себе никаких излишеств.
Теперь в голосе Кары снова зазвучали агрессивные нотки, и маркиз понял, что эта девушка не потерпит жалости к себе, особенно от него.
Она рассказывала свою историю честно и подробно, именно так, как просил маркиз.
Айво молчал, не сводя глаз с выразительного лица Кары, а девушка продолжала:
– В прошлом году заболела мама. Она была очень несчастлива после смерти папы, и, хотя ей тяжело было оставлять меня одну, я знала, что там, на небесах, соединившись с папой, она будет счастлива.
Последняя фраза ясно говорила о религиозности Кары, и маркиз подумал вдруг, как мало знает женщин, религиозных настолько, чтобы верить в загробную жизнь, где ждет их умерший любимый.
– После маминых похорон, – продолжала Кара изменившимся голосом, – приехал дядя Лайонел.
– Вы не видели его какое-то время?
– Да. С тех пор, как он запер дом и уехал. Мне было тогда тринадцать.
Кара продолжала дрожащим голосом:
– Как только дядя Лайонел вошел в наш коттедж, я поняла, как он удивился, увидев, что я выгляжу совсем не так, как он представлял.
– Вы хотите сказать, что он замер в восхищении? – спросил маркиз.
– Я поняла только, даже не могу сказать, каким образом, что мысли дяди были о том, какую выгоду он сможет извлечь из моей внешности. Я ненавидела его как убийцу отца, а теперь вдруг почему-то испугалась за себя. Я затрудняюсь объяснить, чего именно боялась, но мне было не по себе.
– Мэтлок сказал, что вы будете жить в его доме?
– Он приказал мне собрать вещи и отправиться с ним в Лондон. Я повиновалась – у меня не было другого выхода.
– Когда все это случилось? – уточнил маркиз.
– Прямо перед Рождеством. Когда мы ехали в карете, дядя сказал: «Предупреждаю – никакого траура по матери, никаких черных платьев и слез я не потерплю в своем доме. Единственное твое достоинство в том, что ты достигла брачного возраста, и я найду тебе подходящего мужа».
– Что вы ответили?
– Я сказала, что не выйду замуж иначе, как по любви.
– Догадываюсь, как разозлила его ваша непокорность.
– Он ударил меня! А когда мы приехали в его дом на Гросвенор-сквер и я повторила то же самое, он… избил меня кнутом.
Выражение лица Кары ясно показывало маркизу, какой ужас ей пришлось пережить, а девушка торопливо продолжала:
– Я ничего не могла сделать. Дядя Лайонел привез мне какие-то платья, сказав, что мои годятся только для свалки. Я все время думала, как бы убежать, но у меня не было ни пенни.
Маркиз удивился, вспомнив, что при их первой встрече девушка упоминала о двадцати фунтах наличными и каких-то драгоценностях. Помнится, она даже показала их.
– Я знала, что бесполезно затевать побег без денег, – продолжала Кара, – но до Рождества у меня не было возможности получить ни шиллинга.
– А что произошло на Рождество?
– В дом на Гросвенор-сквер приехала приятельница моего дяди. Она была очень богата.
– Как ее звали?
– Эта женщина называла себя маркизой де Чезари, но я узнала от слуг, что она вовсе не была маркизой или даже аристократкой. Она оказалась певицей, но главный доход получала от мужчин, покровительством которых все время пользовалась. У нее были фантастические драгоценности, и с деньгами она обращалась весьма щедро.
Маркиз вдруг почувствовал, как части озадачившей его истории встают на места, как кусочки головоломки. Так вот почему Кара задавала ему тогда, в экипаже, такие странные вопросы.
Между тем девушка продолжала:
– Маркиза была увлечена моим дядей, потому что у него был титул, а он был влюблен в эту женщину или притворялся влюбленным.
– Это было не самое подходящее для вас общество, – заметил маркиз. – Ваша мать наверняка не одобрила бы подобной компании.
– Сначала мне не разрешали присутствовать на вечеринках, которые они устраивали, но потом маркиза, которая была доброй женщиной, сказала дяде: «Лайонел, позволь девочке немного повеселиться. В конце концов, рождественские праздники существуют для детей».
Сначала мне было очень весело, когда я очутилась в гостиной в красивом платье, хотя знакомые дяди и маркизы показались мне весьма странными, и моя мама была бы шокирована видом не только женщин, но и мужчин. – Последовала длительная пауза. – Особенно сэра Мортимера Форстрата.
Маркиз вспомнил, что собирался навести справки об этом человеке, но события в королевской семье помешали ему.
– Это человек, за которого дядя собирался выдать вас замуж, – уточнил маркиз.
– В тот момент, когда я увидела его, у меня от омерзения по спине побежали мурашки, – продолжала Кара. – Мне не нравилось, как смотрел на меня этот мужчина, а когда он коснулся меня, я чуть не упала в обморок. Я почувствовала, как говорят слуги, «будто призрак ходит по моей могиле».
– И что же в нем было не так?
– Сначала я не понимала, что именно делает его таким отвратительным. Но потом Эмили, горничная, приставленная ко мне дядей, с которой мы успели подружиться, рассказала мне об этом человеке.
– И что же она рассказала?
Кара понизила вдруг голос почти до шепота:
– Она сказала, что он часто ходит в один порочный… дом, принадлежащий миссис Барклай, где джентльмены вроде него платят большие деньги… чтобы избивать кнутом молодых девушек. Это доставляло сэру Мортимеру настоящее удовольствие…
