Он дотронулся до моей руки, но я уклонилась.
— Аиша. — Теперь он говорил мягко. — Аиша, вставай. Я тебя не обижу.
Сколько раз я слышала это обещание? Я не сдвинулась с места.
— Пожалуйста. — Он сел рядом со мной на пол, прислонившись головой к стулу для рояля. Послышался судорожный вздох. — Прости. Пожалуйста, прости.
Я медленно убрала руки от головы и решилась на него посмотреть. Он скукожился у стула и выглядел таким несчастным, что мне стало жаль его.
— Прости, я не хотел кричать и пугать тебя, — настаивал он. — Я просто был в шоке. — Еще один неровный вздох. — Я никогда не слушаю свои песни. Не выношу их. Не слушал с… С очень давних пор.
— С тех пор как тебя покинула девушка.
— Да. — Его лицо исказила боль. — Больше двух лет назад. Но легче не стало.
У Хейдена на щеке блестела слеза, его била крупная дрожь.
Я неуверенно выпрямилась и села рядом с ним на пол, обняв колени. Хейден не похож на жестокого человека. Скорее на печального и истощенного. Должно быть, он очень ее любил.
— Мне очень жаль, что ты так несчастен.
— Несчастен. — Он издал глухой смешок. — Преуменьшение века, — покачал головой Хейден. — Я словно утопающий, которому не за что ухватиться.
— Но у тебя столько причин жить дальше. Все это. — Я обвела рукой комнату. — И твоя прекрасная музыка. Она чудесна. Я впервые услышала.
Он снова рассмеялся, на этот раз менее напряженно.
— Должно быть, ты единственный человек на планете, который не слышал ее.
— Мне не разрешали слушать музыку, — призналась я. — Я многое пропустила.
— Сочинять музыку — мое истинное призвание, которое я всегда считал неотъемлемой частью своей жизни, а потом — как отрезало. В песнях было слишком много эмоций. Сегодня я впервые запел, с тех пор как меня покинула Лора.
— Да, Кристалл упомянула об этом.
Хейден улыбнулся:
— Старая добрая Кристалл.
Мы сидели в молчании, было слышно лишь наше дыхание.
— У тебя потрясающий голос, — наконец заговорила я. — Мне так жаль, что ты больше не можешь петь.
— Похоже, я переступил проведенную мной самим черту. И что неожиданно и странно — мне понравилось, — признался он. Его дыхание сбилось, и я почувствовала, что говорить ему нелегко. — Сперва я не хотел больше петь без Лоры. А со временем начал сомневаться, могу ли я, умею ли издавать звуки, и это пугало еще сильнее.
— Наверное, это очень страшно.
— Да. — В его голосе слышалась невыносимая грусть.
— Интересно, моя дочь испытывает то же самое?
— Представляю, как ты переживаешь, что она не говорит.
— Я мечтаю снова услышать ее голос. Это для меня важнее всего на свете.
— Не теряй надежду. Если старый дурак вроде меня смог преодолеть многолетний ступор, то у твоей малышки есть все шансы.
Я улыбаюсь.
— Хотелось бы верить.
— Ну так что, Аиша Рашид, так и будем сидеть на полу весь вечер или кто-нибудь из нас встанет и сделает чай? Ведь я спустился именно за этим.
— Сейчас сделаю, — встрепенулась я. Мне хотелось хоть чем-нибудь помочь этому сломанному судьбой, но не погибшему человеку.
Он встал, взял меня за руку и помог подняться с пола. Задержал на несколько мгновений ладонь и сказал, глядя мне в глаза:
— Пока вы здесь, под моей крышей, вам с Сабиной нечего бояться.
— Спасибо, — ответила я. Очень хотелось в это верить. Просто очень.
Глава 22
Я заварила чай в чайнике и принесла его в гостиную с двумя кружками. Поставив их на журнальный столик перед Хейденом, я поспешила разлить чай по кружкам. Конечно, все еще стеснялась находиться наедине с мужчиной — в предыдущей жизни мне было это запрещено, — но попыталась побороть смущение. Приходилось мысленно твердить себе, как мантру, что теперь я другой человек. Мои волосы были распущены, мое тело не скрывала современная одежда, и мы с Хейденом проводили время вместе. Это было так волнительно, и остро, и страшно, но в то же время меня переполняла гордость. В моем случае — это перемены к лучшему. А вдруг я слишком торопилась нырнуть с головой в реку перемен?
Хейден вертел в руках книгу, которую я оставила под лампой.
— «Бриджит Джонс»?
— Надеюсь, вы не против, если я возьму почитать.
— Давай уже на «ты», Аиша? Хорошо? Лора ее очень любила, — сказал он, теребя книгу в руках. — Сидела тут над ней и хихикала.
— Это комедия?
Он поднял глаза.
— Ты не читала?
Я опустила голову.
— Нет, — призналась я. — Я не очень хорошо умею писать и читать по-английски, но стараюсь учиться вместе с Сабиной. С удовольствием читаю книги для ее возраста. Мы помогаем друг другу.
Он помахал передо мной «Дневником Бриджит Джонс»:
— Это может стать твоим большим шагом вперед к новому будущему. Кроме шуток!
— Я надеялась почерпнуть знания о современных женщинах из этой книги.
Хейден хохотнул, но в смехе не было жестокости.
— Не уверен, что старушка Бриджит покажется тебе достойным примером для подражания, но, думаю, книга заставит тебя улыбнуться.
— Надеюсь, — сказала я и подумала, что моему сердцу давно не хватало радости.
Похоже, Хейден что-то тщательно обдумывал, прежде чем заговорить снова.
— Знаешь, а у меня ведь есть свободное время. Я тоже мог бы тебе помочь. Можем читать вместе по вечерам. Если хочешь, конечно.
От этой мысли сердце мое забилось быстрее, и я сама не знала — от волнения или от предвкушения.
— С удовольствием. Но мне стыдно за плохой английский.
— Если мы поработаем над чтением и письмом, тебе не придется больше стыдиться.
— Хотя я очень хорошо читаю и пишу на родном языке, — поспешно добавила я, чтобы он не подумал, что я совсем тупая.
Хейден печально посмотрел мне в глаза.
— Не беспокойся, я не подумаю о тебе хуже, чем ты есть: ты очень смелая, ведь смогла вырваться из замкнутого круга насилия и ненависти и начать жизнь заново. Ты спасла дочь от неминуемой гибели.
— Иногда я действительно чувствую себя отважной, — призналась я, — но все равно очень боюсь.
— Теперь ты среди друзей, Аиша. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Не думаю, что нравлюсь Джой.
— Джой никто не нравится, — усмехнулся он. — Ей пришлось через многое пройти. Она пострадавшая, как и все мы.
