В дверь позвонили. Она нехотя подошла и, чтобы еще хоть на мгновение оттянуть встречу с Дирком, все-таки посмотрела в глазок. И сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Трясущимися руками Лина повернула ключ.
Говорить она не могла и только молча рассматривала Марка. Он был другой. Никакой дерзкой ухмылки. Никаких бесенят в глазах. Очень серьезный взгляд.
Чувствуя, что ее уже трясет, Лина отступила назад, пропуская его в квартиру.
— Не волнуйся, я ненадолго, — сообщил он.
Его голос звучал хрипло. Без сомнения, этот визит давался Марку нелегко.
Лина кивнула.
— У меня к тебе предложение.
— Предложение?
— Деловое. Даже, можно сказать, коммерческое.
— Сейчас? Так поздно? Почему ты не позвонил мне на работу?
Вместо ответа — жесткий взгляд, от которого она, наверное, покраснела. Как он мог поговорить с ней в офисе? По ее же приказу Дженни никогда не соединила бы его…
— Несколько дней назад я послал тебе свой лучший черничный торт. Жаль, что ты не нашла нужным открыть посылку. — Чувствовалось, он взвешивает каждое слово.
Лина открыла рот, чтобы извиниться, но Марк опередил ее:
— Позволь мне высказаться. После нашего с тобой первого выступления по телевидению я не знал, куда деваться от заказов. И подумал, что, если мне не хочется всю жизнь печь одни лишь эти чертовы тортики…
— На самом деле они очень вкусные.
Он словно не расслышал.
— …то я должен разыскать подходящий канал сбыта. Я готов предоставить мой рецепт специализированной экспедиторской фирме.
— И ты подумал обо мне?
— О твоей фирме, — угрюмо поправил ее Марк. — Поэтому я готов вложить значительную долю моих сбережений в твой оборот. — Ему придется взять кредит, но об этом никто не должен знать.
Сердце Лины упало.
— А на каких условиях?
— Ни на каких. Для ответа у тебя двадцать четыре часа. Потом я обращусь к другой фирме. Я остановился в отеле «Бург».
Марк повернулся и вышел из квартиры. Лина чувствовала себя как во сне. Ни ласкового слова, ни грубоватой шутки… Только холод и равнодушие.
Но ее сердце по-прежнему скакало галопом. Потрясающе было уже просто увидеть его у себя дома! Пусть Марк держался отстраненно, пусть отгораживался от нее стеной отчуждения, но сердце Лины ликовало, и в нем не было ни малейшего сомнения, что Марк — единственный мужчина в ее жизни. Каждая клеточка ее тела жаждала его. Было так трудно не протянуть к нему руку, не коснуться, не потрогать… И так стыдно: столько дней она категорично пресекала все его попытки поговорить…
А если он действительно хочет с ней только деловых отношений? Лучше отложить этот вопрос на потом. Сначала нужно разобраться с его коммерческим предложением, которое, что не исключено, может спасти и фирму, и ее.
Лина схватила мобильник.
— Дженни, завтра к обеду мне нужна калькуляция. Допустим, мы будем через нашу фирму распространять черничные тортики Марка Блума. Во сколько это нам обойдется?
— Сейчас почти десять, Лина. Неужели это нужно обсуждать именно сегодня? — Голос Дженни звучал устало.
— Я знаю, что поздно. Но я не стала бы тебя просить, если бы вопрос не был действительно срочным и важным.
— Хорошо, — вздохнула Дженни, — сделаю, что смогу.
— Спасибо, ты настоящая подруга!
Короткий смешок на том конце провода.
— Ладно, чего уж там. Спокойной ночи, Лина.
— Спокойной ночи.
Вешая трубку, Лина подумала, что настоящая подруга могла бы и с большим интересом отнестись к черничным тортикам. Хотя бы спросить, почему Лине пришла такая идея на ночь глядя, и она рассказала бы Дженни, как Марк…
Телефон зазвонил, едва трубка легла на рычаги.
— Лина, любовь моя!
— Привет, Дирк.
— Хочу пожелать тебе приятных сновидений и напомнить, чтобы завтра ты освободилась пораньше. Пора, наконец, купить обручальные кольца.
— Кольца… — эхом отозвалась она.
— А еще лучше сделать это днем. Мы могли бы встретиться, вместе перекусить и…
— Отличная идея, Дирк! Давай завтра в час в «Каза Луиджи». Только не опаздывай.
— Я? — хохотнул он. — На свидание с тобой я не опоздаю даже за все золото мира. Целую тебя, милая! Сладких снов.
— Взаимно, — пожелала она, впрочем, сильно сомневаясь, что ей вообще удастся сегодня заснуть. И вдруг решительно выпалила: — Слушай, Дирк, а не пропустить ли нам по рюмочке на ночь?
— С удовольствием, любовь моя! У тебя или у меня?
— Э… лучше где-нибудь по соседству, скажем, в баре «У мельника», на углу.
— Буду через десять минут! Даже через восемь!
— Лина, солнышко! — Дирк поднялся ей навстречу. Он сидел с краю у стоики; ночная жизнь «У мельника» била ключом. — Ты ослепительна, как всегда. Нужно подождать, вон тот столик должен освободиться. — Он показал куда-то рукой. — Присаживайся, я пока заказал нам мартини, — возле него на стойке действительно стояли два фужера; в них плавало по оливке.
Лина посмотрела на мартини, потом на Дирка.
— Я не пойду с тобой покупать кольца.
Он вытаращил глаза.
— Почему?
Лина взяла себя в руки и уселась с бокалом мартини на высокий табурет, всем своим видом показывая, что абсолютно спокойна.
— Свадьбы не будет. Я передумала.
Его глаза сузились. Пожалуй, даже все лицо Дирка сузилось и сделалось вдруг из привлекательного откровенно противным. И как будто даже опасным. Как у человека, которому нечего терять.
— Мы заключили сделку, любовь моя, — произнес он очень тихо, чтобы не услышали посторонние, — или ты уже забыла, что я спас твою фирму от банкротства?
Чувствуя, как затряслись руки, Лина повела правой бровью, раскрыла сумочку, порылась в ней, достала носовой платок, высморкалась, убрала его обратно.
— Дирк, никакого банкротства не было бы, не залезь ты в нашу компьютерную систему.
— Не выдумывай, милая. У тебя нет доказательств.
— Боюсь, что ты ошибаешься. Наш компьютерщик легко докажет, что это твоих рук дело.
— Не докажет. Я ни разу не повторился.
— Так это был ты? — По спине Лины катился холодный пот.
— Я. Ну и что? Ты бессильна. Без моих денег ты теряешь фирму. А я знаю, как много она для тебя значит.
— Я не понимаю, какая тебе польза, если ты отнимешь у меня фирму? И почему ты обязательно хочешь жениться на мне?
— Потому что я всегда получаю то, что хочу. — В голосе Дирка послышалась угроза. — И тебя тоже. Кстати, если захочешь, потом мы можем развестись.
