Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Алексей пробежал по переулку метров десять, снова сел на корточки. К нему подтянулись остальные.
– Лева, есть идеи?
– Какой же я кретин! – Березин хлопнул себя по лбу. – Это же Липов переулок. Шестая хата на правой стороне. Там живет некто Елизар Гомула, водилой работает в здешнем совхозе. Пару месяцев назад был донос от одного местного ханурика. Дескать, к Гомуле шастают люди из леса. Явочная хата у него. Доносчик по пьяному делу под грузовик попал, отмучился. Фигура была неприятная – пьянчуга, уголовник. Ходили слухи, что служил при немцах в полицейском батальоне, шуцманом, стало быть. А потом к Советам примазался. Решили, что злопыхатель, хорошего человека сдает. Гомула – примерный семьянин, опять же в совхозе трудится, что по нашим временам практически подвиг. Последили несколько дней за домом, не заметили ничего подозрительного, решили не тратить время и ресурсы на пустышку, когда кругом столько реальной работы. А вон как вышло, не наврал ханурик. Леха, я почти уверен, что он к Гомуле пошел. Хочет отсидеться, раны зализать.
– Пошли! Давай быстро!
– Чтобы не передумать? – спросил Березин.
Четыре тени скользнули по проулку, рассредоточились у дома. Собака во дворе, похоже, отсутствовала. Это косвенное подтверждение теории Березина. Пес лает, когда приходят посторонние, привлекает внимание соседей.
Алексей припал к щели в заборе. Лунный свет озарял участок. На нем стояла обычная мазанка. Четырехскатная соломенная кровля, труба дымохода в центре крыши, ставни, запертые изнутри. Подобные хаты, как правило, делятся сенями на жилую и хозяйственную половины. За домом просматривались плетневые сараи, колодец.
– Ребята, отрывайте доски, – прошипел Березин. – Зайдем на участок, Окульченко – контролируешь окна и задний двор, Григорьев – осмотреть сараи. Да поглядывай, под пули не лезь. Вперед, мужики!
Скрипели доски, выдираемые из продольной балки. Люди по одному пролезли внутрь и растеклись по участку. Алексей бросился к крыльцу, Березин за ним. В доме уже тревожно бубнили люди, охала женщина.
Алексей машинально ушел за косяк и забарабанил в дверь. В сенях кто-то топтался, упало и покатилось ведро.
– Елизар Гомула, открывайте! – гаркнул Березин. – Мы знаем, что вы дома! Комиссариат государственной безопасности!
Дверь чуть отошла от косяка. Алексей ворвался внутрь и отбросил в сторону хозяина дома, грузноватого плешивого мужчину в исподнем. Тот еще толком не проснулся, тер воспаленные глаза.
– Вы что же делаете, люди добрые? – хрипло выводил дядька.
– Заткнись, Елизар, – проворчал Березин, входя в сени следом за Алексеем. – Что надо, то и делаем.
Алексей ударил по выключателю в сенях. В комнате загорелась тусклая лампочка.
Капитан влетел туда и завертелся. Сервант, зеркало, сундук-скрыня, стол с чистой скатертью и пустой вазочкой. Кушетка, застеленная одеялом, сшитым из лоскутков. Иконостас в красном углу.
Дверь в спальню чуть приоткрыта. Если оттуда будут стрелять, то сразу, прямо сейчас. Он ушел с линии огня, ворвался внутрь. Вылетела из кровати женщина в длинной сорочке с растрепанными волосами, закрылась байковым одеялом, завизжала.
– Лежать, мадам! – приказал Алексей, выразительно поведя стволом. – И молчок. Из кровати никуда!
Он осмотрелся, распахнул шкаф, откуда, как ни странно, не посыпались бандиты.
Женщина забралась под одеяло и скулила:
– Боже правый, помоги нам.
Алексей отступил, выбрался в светлицу и плотно притворил дверь.
Громко топая, в хату вломился Григорьев.
– Не стреляйте, товарищи командиры, это я! Сараи осмотрены, все чисто. В бане никого. Окульченко контролирует двор.
– Люди добрые, что вы хотите? Я же свой, – пробубнил хозяин, умоляюще заламывая руки. – Я в совхозе работаю, уважаю Советскую власть. Чего вам надо-то?
– Интересуемся мы за вас, Елизар Батькович, – вкрадчиво проговорил Березин, вглядываясь в лицо хозяина. – Леха, ты только глянь, какая у него занятная игра на физиономии. Давай по-хорошему, Елизар. К тебе сегодня гости приходили минут пятнадцать-двадцать назад? Не припомнишь, нет? Не делай удивленных движений руками, а то я вырву их на хрен!
Алексей внимательно огляделся. Никаких следов постороннего, тем более раненого человека. Ни кровавых тряпок, ни револьвера, брошенного в угол. Но если тут кто и был, то ему не требовалось заходить в светлицу. В любой украинской хате имеется немалое количество потайных уголков.
– Что вы, не было никого, товарищи дорогие, истинный крест. Как я могу вам врать? – Елизар, умирающий от страха, начал бешено креститься, что, конечно, было чертовски убедительно. – Только я и Васса, жинка моя. Больше в хате никого нет. Мы рано спать легли, завтра на работу вставать…
– Успокойся, Елизар. – Березин легонько хлопнул мужика по загривку, отчего тот пугливо втянул голову в плечи. – Если все нормально, то пойдешь ты на свою работу. Но что-то нам подсказывает, приятель… Ты чего позеленел, Елизарушка? Подпол открывай. Сейчас мы гранату туда бросать будем!
Гомула трясся от ужаса, лепетал, что не надо гранату. Он все покажет. В подполе нет никого. Дядька отбросил коврик, наклонился, зацепил кольцо трясущимися пальцами.
В подполе действительно никого не было. Гранату туда можно было не бросать, да ее у офицеров и не было.
– Чердак!.. – Березин кивнул на шаткую лестницу. – Учти, Елизар, если там кто-то есть, да еще и пострадают наши люди, то я тебя с супругой расстреляю прямо здесь по законам военного времени!
– Нет там никого! – взвизгнул Гомула. – Хоть стреляйте, хоть режьте!
В храбрости Леве Березину было трудно отказать. Он вскинул пистолет и шагнул на лестницу. Алексей оценил такой поступок. Тот ведь мог и подчиненного на чердак отправить.
Березин взлетел наверх. Там что-то гремело, он чертыхался, чем-то хлопал, потом с каменным лицом слетел по лестнице. Последняя ступенька переломилась. Лева потешно взмахнул руками и едва не растянулся на полу.
Молодой лейтенант Григорьев хихикнул.
– Это ни хрена не смешно! – набросился на него взбешенный Березин. – Понял, парень?!
– Понял, товарищ старший лейтенант. – Григорьев сконфузился. – Это ни хрена не смешно.
– А теперь пойдем в заднюю хату. – Березин схватил хозяина за шиворот, подтолкнул к двери справа от печи. – Показывай свои хлева. И свет включи. Не скромничай, не бреши, что у тебя там нет электричества. – Он втолкнул дядьку в узкие сени, а потом и на хозяйственную половину.
Печь прорезала стену, обмазанную глиной. Небольшая кухня заставлена шкафами с припасами и посудой. У дальней стены выход во двор. Два окна смотрят туда же.
Во дворе Окульченко. Он различил возню за дверью и крикнул, что у него все тихо.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
