Буткявичус извлек из внутреннего кармана кителя блестящую плоскую фляжку.
– Сделай большой глоток. Так будет легче выбросить дурь из головы!
Сауле с благодарностью взглянула на верзилу и сделала большой глоток. Во фляжке оказался шнапс, смешанный с рижским бальзамом. Приятное тепло разлилось в груди Сауле, и она, хлебнув для верности еще разок, протянула флягу обратно, подумав вдруг, что Буткявичус похож на викинга, только рогов на каске недостает, и не смогла сдержать улыбку, представив викинга в окопах под Севастополем…
Сауле листала свою книжечку, вспоминая… За каждые десять засчитанных поражений врага она награждалась серебряной нашивкой. Такие нашивки носились снайперами на левом предплечье. Но получение подтверждения попаданий было делом изматывающим. Некоторые из младших командиров завидовали ее успеху и отказывались ставить свою подпись. Особенно часто это случалось, если попадание наблюдали артиллерийские наводчики, которые в большинстве случаев были молодыми офицерами, преисполненными воинской романтикой. Они считали снайперов грязными убийцами и выражали свою антипатию, отказываясь подтверждать их попадания. Другая причина, по которой отношения между снайперами и артиллеристами были натянутыми, состояла в том, что снайперы правдами и неправдами добывали униформу артнаводчиков, которая была на порядок лучше, чем та, что выдавалась в войсках. У Сауле уже были из комплекта офицерской униформы наводчиков куртка, накидка и плащ-палатка. И это вызывало их особую неприязнь…
Да, не только артнаводчики, но и многие другие офицеры ваффен СС и вермахта воспринимали снайперов как бесчестных, коварных убийц и отказывались использовать их…
В дверь постучали, и Сауле убрала свою заветную книжечку, предвкушая сладкую ночь с Сюткисом…
Глава 21Даша спала на раскладушке в отведенной им с Андреем комнате-палате, где и разыскал ее начмед Наум Михайлович. Бесцеремонно растолкав девушку, он заявил:
– Дарья, вам нужно немедленно выехать в Севастополь. Наконец-то там смог приземлиться борт с Большой земли, доставивший медикаменты. По-хорошему, конечно, должен бы ехать кто-то из врачей, но вы же знаете, какая у них загрузка! – Наум Михайлович по привычке оправдывал свои действия, идущие вразрез не только с армейскими уставами, но и со здравым смыслом. – А из сестер вы самая опытная и, думаю, сможете отвоевать для госпиталя все необходимое, пока медикаменты и оборудование не растащат по другим госпиталям… Ну, собирайся, девочка, и ко мне в кабинет! Быстро!
Даша собралась мигом и, чмокнув Андрея в щеку, умчалась в кабинет начмеда. Там ее уже ожидали два санитара – молоденький Пашка Смирнов и здоровенный татарин Равиль, фамилию которого она все время забывала. Оба были вооружены винтовками. Наум Михайлович протянул Даше портупею с кобурой ТТ.
– Возьми мой пистолет, Даша! – сказал начмед. – Дорога опасная.
Даша опоясалась портупеей и выжидательно посмотрела на майора.
– Дашенька, вы прекрасно знаете, в чем мы остро нуждаемся! – Наум Михайлович виновато опустил голову. – Ну, постарайтесь! Там все будут с большими горлами – капитаны, майоры… Права будут качать… Но не должны же они отказать слабой девушке… Вот вам доверенность.
Дорога, вернее, то, что от нее осталось после многочисленных бомбежек, заняла почти три часа. Когда они прибыли на аэродром, на взлетке уже стояло полтора десятка грузовиков, в которые загружались ящики с боеприпасами, коробки с провизией, ящики с медикаментами. Ор стоял такой, что Даше показалось, что эти люди на взлетной полосе собрались здесь только для того, чтобы перекричать друг друга и посоревноваться в искусстве площадной брани.
Разгрузкой прибывшего борта распоряжался немолодой уже офицер в форме капитана третьего ранга. Даша с трудом пробилась к нему сквозь толпу возбужденных мужиков и протянула доверенность.
– Я с передовой, – сказала Даша. – Наш госпиталь…
– Я знаю ваш госпиталь! – перебил ее офицер, мельком заглянув в доверенность. – Сам недавно оттуда. Ну-ка, расступитесь, горлопаны! Раздайся море! Кому сказал?!
Он растолкал толпу и подвел Дарью к сложенным в штабеля ящикам.
– Здесь медицина! – сказал капитан третьего ранга. – Выбирайте все, что надо, и грузите на свой транспорт. На каждом ящике приколоты накладные в двух экземплярах. Вы их соберите, и мне на подпись. Подпишем, и можете отправляться.
Пока Дарья выбирала ящики, санитары стояли около нее с винтовками наперевес, не подпуская желающих приобщиться к этому занятию. Парочку самых настырных Равиль оттолкнул так, что те смели своим падением толпу… Толпа почему-то сразу успокоилась, позволив Дарье спокойно работать.
Шофер дядя Слава подогнал полуторку, и санитары быстро забросили ящики в кузов.
– Смотри, девка, не сломайся! – это был единственный уничижительный возглас в ее сторону, который Даша пропустила мимо ушей. – Пистолет-то потяжелей тебя будет! А еще без очереди лезет! Пигалица!
Равиль сделал шаг в сторону крикуна, и тот мгновенно исчез за спинами…
В очередной раз Наум Михайлович, применив обычную житейскую сметку, не согласующуюся ни с какими армейскими наставлениями, оказался прав. Когда госпитальный грузовик выезжал за территорию аэродрома, многие из приехавших раньше их только-только начали загружаться…
– Эх, нам бы теперь доехать спокойненько! – мечтательно протянул шофер, когда Даша уселась в кабине.
– Ох, не каркали бы лучше, дядь Слава! – возмутилась девушка. – Сюда доехали и обратно доедем!
– Ну-ну! – со страшным скрежетом включая передачу, пробурчал шофер. – Доехать-то доехали. А ну как на обратном пути вражеска авиация налетить?! Что тогда запоешь?!
– Да типун вам на язык, дядя Слава! – Даша поплотнее закуталась в бушлат и подняла ворот. – Трогайте уже!
Дорога пошла под уклон. С правой стороны тянулось неглубокое ущелье, поросшее лесом, а с левой шел скальный массив. Шофер аккуратно объезжал рытвины и воронки, вполголоса проклиная вражескую авиацию. До госпиталя оставалось десять километров.
Даша задремала…
Ее разбудил громкий стук в крышу кабины. Дядя Слава резко затормозил, и Даша ткнулась лбом в ветровое стекло.
– Смотри, что это?! – кричал в кузове Равиль.
Даша открыла дверцу и встала на подножку. В небе – прямо по курсу их маршрута белели купола парашютов… Дарья насчитала два десятка.
– Наши? – спросил Пашка, ни к кому, собственно, не обращаясь. – Или гитлеровцы?
– С откудова тута наши парашютисты?! – пробурчал дядя Слава. – Фрицы, ети их мать! Говорил же…
– Лучше бы не говорил! – одернула его Даша. – Гони давай! Надо проскочить, пока они в воздухе!
Дядя Слава погнал машину, уже не выбирая дороги. В кузове грохотали ящики, и санитары с трудом удерживали их, не позволяя разбить борта и вывалиться наружу.
