Толпа одобрительно забормотала.
— Автобусное сообщение немного сбилось с графика, — возвестил тонкий голос.
— А что насчет ремонта дорог? На моей улице выбоина есть размером с медвежье пузо, — добавил другой.
— Эй! — возмутился в толпе медведь.
— Пожарные с марта зарплаты не получают, Дева!
— Начальнику бригады в апреле башку снесли, так что чего уж тут удивляться.
— Ситуацию это не сильно поправило.
— Тарифы на ввоз макового пива просто возмутительные!
— Это еда в твоей таверне возмутительная, гражданин Лис, вот что.
— Ш-ш-ш! Она собирается говорить.
— Нет, не собирается.
— Она только что начала, слушайте внимательно.
— Что она сказала?
— Дева, нужно ли изучать в школах писание Синода?
— Она до этого дойдет, гражданин. А тебя я давно в часовне не видел.
— Мне казалось, революция освободила нас от всей этой чепухи.
— Смотри, как бы Спицы тебя от твоей собственной головы не освободили.
К этому моменту шум окончательно парализовал Прю, и она инстинктивно подняла руки к голове и прижала пальцы к вискам, как делала ее мама, когда Мак терзал что-нибудь из ее драгоценных рукоделий. Нерешительность тоже делала свое дело. Девочка чувствовала себя оказавшейся на пороге какого-то очень важного решения, последствия которого неспособна была полностью осознать.
— Дева? — послышалось у ее ног. Она посмотрела вниз. Ее осторожно тянула за штанину крошечная мышь. — Вы собираетесь говорить речь?
— Да, — шепнула Прю.
Тут она поняла, что нужно сделать: отойти от всех этих людей. Девочка пробралась сквозь тесную толпу, которая уже вылилась на вершину лестницы и теперь окружала ее. Добравшись до балкона, выходящего на переполненное фойе — в здание набилось еще множество заинтересовавшихся переполохом зевак, — она подняла руки, прося тишины.
— ТИХО! — крикнула Прю. — ПОЖАЛУЙСТА!
Собравшиеся, немного пошикав друг на друга, подчинились. Все взгляды в помещении обратились на нее.
— Спасибо, — сказала она, одернув подол куртки. Уголком глаза Прю заметила, как двойные двери кабинета губернатора-регента распахнулись; оттуда появилось несколько фигур, которые остановились на пороге, наблюдая за ее обращением к толпе.
— Южнолесский народ, — начала Прю. Ей показалось, что это не самое плохое начало, какое можно придумать. Вроде бы так всегда говорят герои, возвращаясь к толпе своих пламенных сторонников: «народ чего-нибудь!» Теперь, разобравшись с обращением, она попыталась придумать, что все-таки говорить дальше. Прю на время замолкла и окинула залу взором римского императора, оглядывающего своих подданных. Ее словно затопила какая-то волна уверенности, совсем как тогда, когда барсук-рикша пал перед ней ниц.
— Я… возвратилась, — сказала она глубоким голосом, неторопливо и звучно растягивая слово. «Пошловато?» — подумалось ей. — «Переборщила?»
Зал взорвалась приветственными криками. Она оглянулась направо, туда, где стоял атташе, а рядом с ним, судя по всему, временный губернатор-регент. К ее удивлению, это оказался опоссум с белоснежной мордой и длинным жилистым хвостом. Пиджак на нем сидел косо, а мех был весь растрепан. Воздух в фойе, на лестнице и на балконе искрился необузданной радостью; народ ждал продолжения речи.
— Во-первых, — сказала она, — мне не нравится, когда с кем-то плохо обращаются, все равно, ради переворота или нет. Это стремно, — как оказалось, тон римского императора, отлично подходивший для величественного утихомиривания толпы, не так-то просто удерживать, когда начинаешь углубляться в детали. Он соскользнул с ее подросткового голоса, как защитный чехол с какого-нибудь жалкого, унылого Бьюика, вместо которого вы ожидали увидеть Порше.
В зале стало очень тихо; она не могла сказать, обдумывают ли они ее заявление или просто молчаливо осуждают.
— Серьезно, — продолжила Прю, — зачем там снаружи эта штука? Гильотина, в смысле.
Народ, казалось, был откровенно сбит с толку.
— Как же, — начала где-то внизу на лестнице землеройка с удивительно глубоким и громким голосом. — Чтобы отрубать головы, — толпа вокруг закивала, а говорившая добавила: — По крайней мере, тем, кто не патриот.
— Отрубать людям… — запнулась Прю, неверящим тоном пытаясь повторить сказанное. — Мы не для этого все затеяли! В смысле, освободили птиц из тюрьмы.
— Но ведь они же враги, свикисты?
Тут до нее дошло, что свикисты — это сторонники старого режима.
— Нет, — сказала девочка. — И да. В смысле, я не думала, что с ними обойдутся настолько плохо.
— А что же нам с ними делать? — крикнул кто-то.
— Откуда нам было знать, что они не вернутся и не будут опять нас всех угнетать? — добавил другой.
— Может, просто отрезать им руки? — предложил третий голос, и его соседи закивали, словно оценив мудрость такого предложения.
— А может, только пальцы на ногах? Мизинцы?
— НЕТ! — заорала Прю. — Ничего не надо отрезать! — она сделала глубокий вдох, призывая на помощь все свои душевные силы. — Я — Дева на велосипеде, и я вам приказываю…
— О, приказываешь, значит? — спросил тут один из зрителей. Это был человек, но на нем не было униформы Спиц, ни фуражки, ни велосипедных брюк. — Ты что, императрица, что ли?
— Следи за языком! — прикрикнул один из стоящих рядом Спиц. — Ты с Велосипедной Девой разговариваешь! — он жестом подозвал нескольких приятелей, которые были одеты в такую же амуницию, и те начали украдкой подбираться к возмутившемуся.
— Нет, я не королева, не императрица, ничего такого, — сказала девочка. — И я на самом деле не хочу вами командовать. Никто не должен вами командовать. Но я просто хотела сказать, что, ну, понимаете, это не в духе того времени, когда мы, ну, все это делали. Прошлой осенью. Мне просто не кажется, что… — Прю обнаружила, что внимание аудитории ускользает. На самом деле, она чувствовала, что и сама теряется.
Между тем, ближайшие соседи человека, который отпустил ехидный комментарий, отчаянно тыкали пальцем в виновного, а Спицы подбирались к нему все ближе.
— Это он, — сказал один из них. — Даже звездочку не носит.
— Свикист! — выкрикнул кто-то, и в следующее мгновение мужчину схватили и потащили в сторону двери.
— Пожалуйста! — заорала Прю, чувствуя, как голос срывается на хрип. — Послушайте хоть секунду. Мне надо сказать вам всем одну очень важную вещь.
Зал снова притих; Спицы перестали продвигаться к двери, хотя пленник по-прежнему извивался в их хватке.
Прю глубоко вздохнула:
— Я получила приказ. От Древа Совета. Мне нужно найти двоих мастеров, которые создали наследного принца Алексея. Древо хочет, чтобы Алексей вернулся к жизни.
