Символом стремления к скорости, охватившего всю страну, стал популярнейший американский бейсболист Бейб Рут. Известен случай, когда он съел восемнадцать хот-догов, потерял сознание и очнулся в больнице Св. Винсента. «Новость об этой желудочной колике облетела весь мир», – писали в газетах. Команде «Нью-Йорк Янкиз» больше не приходилось добиваться победы отточенной техникой: выбитые хоум-раны Бейба Рута предопределяли исход игры. Изменился и бокс. Раньше бой длился двадцать, а иногда и тридцать раундов. Теперь же Джек Демпси укладывал противника в нокаут в конце первого раунда. Даже американский футбол не остался в стороне от увлечения скоростью. Рэд Грэндж произвел революцию в стратегии игры: теперь не было необходимости медленного продвижения по полю. На построенном в память о павших на войне стадионе в городке Шампейн, штат Иллинойс, Грэндж для выполнения тачдауна всякий раз мчался в зачетную зону. За это он заработал от репортеров прозвище Мчащийся призрак.
Прогулка с Китти
Миссис Крэндон не увлекалась спортом, хотя любила верховые прогулки в парке Бэк-Бей-Фенс. Как чудесно, что у них опять появилась лошадь и можно на ней кататься! Мина любила быструю езду, казавшуюся несколько опасной ее мужу. Впрочем, он считал опасной даже ее манеру вести машину. Во время войны Мина пошла добровольцем в службу скорой помощи, и в этом качестве ее приписали к Военно-морскому госпиталю в Нью-Лондоне, где Крэндон служил капитан-лейтенантом. Мина работала там водителем скорой помощи. После свадьбы она часто возила мужа куда-нибудь на машине, и ему постоянно приходилось напоминать, что их автомобиль – не скорая помощь и в салоне никто не умирает.
Однажды в начале марта Мина отправилась на верховую прогулку со своей подругой Китти Браун. Они болтали о невероятном увлечении доктора Крэндона медиумизмом – обеим женщинам было трудно воспринимать это всерьез. Мина тогда пошутила, мол, ее муж – гинеколог, неудивительно, что его интересует скрытый от глаз людских мир. Тем не менее по его рассказам спиритические сеансы весьма интересны, и Мина, сказав об этом Китти, решила, что им просто необходимо сходить на сеанс. Поддавшись спонтанному порыву, Мина предложила Китти не откладывать это развлечение.
Другая подруга Мины, миссис Ричардсон, высоко отзывалась о священнике Первой спиритуалистической церкви. «Итак, в попытке развлечься, мы [с Китти] отправились туда, надеясь набраться впечатлений и потом позабавить доктора рассказом об этом». Женщины явились в дом к священнику-медиуму, даже не переодевшись после верховой прогулки. Они ожидали, что он «попытается перенести время сеанса на другой день или воспользуется другими, столь распространенными уловками медиумов». Но священник сразу же принял их и провел недолгий и весьма непритязательный ритуал.
Устроив гостей у себя в кабинете, медиум незамедлительно погрузился в транс. Через пару минут он почувствовал присутствие духов. По его словам, среди них был и высокий светловолосый весельчак, утверждающий, что он брат Мины. В первый момент Мина подумала: «Что за метод использует этот медиум? Как он мог узнать о моем покойном брате?»
– Если это так, – сказала она призраку, – докажи мне, что это действительно ты.
Мина заметила, что ее подруга смотрит ей за плечо, будто пытаясь представить себе духа, которого видел медиум. Подавив в себе желание оглянуться, Мина опустила взгляд на сапоги. Может быть, медиум заметил это движение. Он сказал, что брат напоминает ей о том, как однажды они отправились на верховую прогулку и что-то случилось с ее сапогами. Мина вспомнила, как однажды ее пони забрел в топкую грязь, она спешилась и тоже увязла в грязи ногой. Тогда ее брат, как и всегда проявив смекалку, ножом разрезал ее сапог и высвободил сестренку. Мина подозревала, что именно так и действуют медиумы. Они говорят что-то наугад, а ты подхватываешь их слова и сам дополняешь картину случившегося. Но потом медиум сказал ей кое-что еще: Мину призывают «к действию».
По словам священника, она наделена редкими способностями и вскоре поймет это.
Думая о спиритическом сеансе по пути домой, Мина решила, что неспроста к ней явился именно брат. У них были особые отношения, ведь они росли вместе «в относительной изоляции от других детей». В детстве Уолтер считал, что наделен экстрасенсорными способностями, и играл в «столоверчение и призыв духов» – об этих оккультных практиках он узнал во время поездки семьи в Бостон. Игры продолжались до тех пор, пока их отец Айзек Стинсон, человек набожный, не «возмутился по этому поводу и строго-настрого запретил» подобное кощунство. В доме Стинсонов спиритические сеансы считались богохульством.
Выйдя замуж за Роя Крэндона, Мина переняла агностицизм, распространенный в их просвещенном кругу. Но если доктор считал исследования медиумизма наукой, для его жены все это было занятной безделицей. «Было много тем, которые меня не очень-то волновали, но едва ли что-то казалось мне более далеким от сферы моих интересов, чем спиритизм, – говорила впоследствии Мина. – Меня интересовал мой дом, мой сын, музыка и танцы – как и любую нормальную женщину. И когда мой муж, доктор Крэндон, начал читать литературу о парапсихологических явлениях и говорить со мной, мне не нравилась эта тема».
Все еще находясь под впечатлением от спиритического сеанса, Мина рассказала доктору о случившемся. Его скептическое отношение удивило Мину. Но доктор Крэндон переписывался с уважаемыми профессорами и учеными. Он заявлял, что «интеллектуальные аргументы убедили» его в существовании загробной жизни. При этом он не доверял профессиональным медиумам. И всяким спиритуалистическим церквям. Как и не верил в послания, переданные какими-то священниками-медиумами, впадающими в транс.
– Это все надувательство, – сказал он жене.
Она тоже решила, что ее обвели вокруг пальца. Нелепо было бы думать, что мертвые возвращаются и уж тем более что она сама может их вызывать. На какое-то время Мина позабыла о том, что сказал ей медиум.
Честная сделка для экстрасенсов
Сэр Артур Конан Дойл не одобряет назначение награды в 5000$ за духов.
Нью-Йорк ТаймсМалкольм Берд не верил ни в христианского Бога, ни в духов, ни в голоса из загробного мира. Он рассматривал объявленное соревнование в качестве сугубо научного проекта, изучения загадочного ментального, но при этом естественного явления. Учитывая все эти разговоры о чудесах, он считал, что именно он и его коллеги по журналу «В мире науки» сумеют воспользоваться современным оборудованием и научными методами, чтобы ответить на извечный вопрос о подлинности способностей, которыми якобы обладали медиумы. И если Де Милль использовал в своем фильме образ пророка Моисея, то Берд, представляя читателям «В мире науки» спонсируемое Мунном соревнование, обратился к образу величайших «экстрасенсов» древности: он говорил о пифиях – жрицах Аполлона.
В течение четырнадцати столетий среди женщин избирали ту, кому предстояло стать оракулом бога солнца. Чтобы услышать ее пророчество, паломники съезжались в Дельфы, преодолевая огромные расстояния, подчас даже из Азии. Восседая на треножнике в храме Аполлона, Дельфийский оракул вдыхал «волшебные» пары, якобы поднимающиеся от самого сердца Земли, и под воздействием одурманивающих веществ произносил пророчества. Слова пифии были бессвязны и требовали дальнейшей интерпретации жрецом, ибо мужчины рациональны, женщины же способны впадать в пророческий экстаз. Но затем настало время, когда один из жрецов Аполлона – им был знаменитый историк Плутарх – заметил, что пары из расщелины в земле утрачивают свою силу. В Римской империи наступил расцвет христианства, и со взлетом новой религии дни пророчеств оказались сочтены.
