— Луиза плохо чувствует себя, она в постели, — сообщил он, и Саванна, сообразив, в чем дело, не сказала ни слова. Она даже испытала облегчение. — Хочешь чего-нибудь поесть?
— Нет, все в порядке, папа. Спасибо, я не голодна. Собираюсь распаковать чемоданы, — сказала Саванна.
Он кивнул и отправился в свой кабинет, чтобы посмотреть почту. Его так возмутили слова Луизы, что он решил не заходить к Дейзи. Настроение было безнадежно испорчено. Не имея ни малейшего желания провести ночь в ссорах с женой, он решил спать в кабинете. Для выяснения отношений будет время завтра и в течение трех месяцев, вплоть до окончания суда.
Саванна, оставшись одна, уселась в большое удобное кресло и окинула взглядом комнату, задрапированную светло-голубым шелком и атласом. Тяжелые шторы были подхвачены шнуром с голубыми кистями. Тут имелись прекрасный старинный туалетный столик с зеркалом и уютный уголок с книжным шкафом и двумя небольшими кушетками. Комната была мягко освещена и элегантно обставлена. Саванна не привыкла к такой вычурной обстановке. Кроме того, здесь стояла большая кровать под тяжелым шелковым балдахином. Комната, несомненно, поражала великолепием, хотя Саванна и не чувствовала здесь себя как дома. Она знала, что ее отец — человек состоятельный, но не ожидала, что его окружает такое великолепие, и все еще чувствовала себя обескураженной. Здесь не походишь в джинсах и босиком или в старенькой, застиранной фланелевой рубашке. В этом доме ты должна ходить нарядно одетая, сидеть С прямой спиной на парчовых стульях, никогда не расслабляться и не распускать волосы. Едва ли здесь можно жить и чувствовать себя как дома. Еще труднее представить себе живущего здесь ребенка, и пока что ни один ребенок ей на глаза не показывался. Ее десятилетняя сводная сестра, как и ее мать; не появилась, когда они приехали; в доме стояла гробовая тишина. Взглянув на чемоданы, Саванна решила приняться за распаковку вещей, однако вместо этого взяла мобильник и позвонила матери. Сейчас, так же как и в Нью-Йорке, было десять часов. Она знала, что мать еще не ложилась, и очень удивилась, поняв, что она спит. Алекса, проплакав в течение нескольких часов, забылась глубоким сном, но Саванне об этом не сказала.
— Как ты там, миленькая?
Саванна вздохнула:
— Здесь как-то странно. Дом великолепный, и папа очень обо мне заботится. Меня поместили в шикарной гостевой комнате в голубых тонах, — сказала Саванна. Алекса хорошо знала эту Голубую комнату с того времени, когда жила там. Она останавливалась там, когда приезжала в гости еще до замужества. А теперь там будет жить Саванна. Алекса без труда представила себе ее в этой комнате. — Она похожа на музей, — продолжала Саванна, не добавив, что она здесь совсем чужая, хотя, будучи ребенком, жила в этом доме.
— У этого дома богатая история. Твой отец очень им гордится. А твоя бабушка живет неподалеку в еще большем доме. По крайней мере жила раньше. Собираясь жениться, дедушка купил старую плантацию.
Саванна была не в состоянии воспринять все это сразу. Она скучала по своей матери, своей знакомой комнате и своей жизни в Нью-Йорке. А элегантность и история Юга ее нисколько не трогали.
— Мне так тебя не хватает, мама, — печально сказала Саванна, едва сдерживая слезы. — Очень.
Алекса тоже крепилась изо всех сил.
— И мне тебя не хватает, миленькая. Ты там пробудешь недолго, поверь. А я приеду, как только смогу.
Алекса не горела желанием ехать туда, но съездила бы даже в ад, чтобы увидеть дочь. Для Алексы Чарлстон был настоящим адом.
— Как Луиза? — спросила Алекса и затаила дыхание. Та была способна на любую гадость, и Алекса боялась за дочь.
— Я ее не видела. Папа сказал, что у нее болит голова и она легла в постель. — Алекса промолчала. — И Дейзи я не видела, — продолжала Саванна. — Она тоже легла спать. Судя по всему, здесь рано ложатся спать. — «Не то, что в Нью-Йорке, который не спит всю ночь», — хотелось добавить ей. — Папа сказал, что позволит мне водить машину.
— Будь осторожна, — предупредила ее Алекса. — У тебя пока мало опыта. — Но Чарлстон — город небольшой, и дорожное движение там более-менее спокойное. Со стороны Тома очень мило дать ей машину. Благодаря этому она почувствует себя свободнее, особенно когда начнутся занятия в школе. — Не могу дождаться, когда увижусь с тобой.
— Я тоже. Ну, я, пожалуй, буду распаковывать вещи. Папа обещал мне завтра показать город.
— Там совсем другой мир. Вот увидишь. Конфедерация все еще живет и здравствует. Для них «война между штатами» так и не закончилась. Они по-прежнему ненавидят нас и цепляются за каждый пустяковый эпизод своей истории. Они не доверяют никому, кроме южан. Но там есть также множество чудесных вещей, и Чарлстон — красивейший город. Я любила его и осталась бы там навсегда, если бы… ладно, остальное ты знаешь. Думаю, тебе он тоже понравится. В нем есть все — красота, история, великолепная архитектура, чудесные пляжи, прекрасный климат, доброжелательные люди. В этом ему не откажешь, — сказала Алекса. Ей было легко говорить о городе, который она когда-то любила.
— Мне просто хочется быть дома, с тобой, — грустно сказала Саванна, которую не интересовали красоты и история Чарлстона и даже школа. Она хотела окончить вместе со своими старыми друзьями среднюю школу в Нью-Йорке, а теперь не могла этого сделать из-за дурацких писем, написанных каким-то кретином. Какая несправедливость! — Мне пора приниматься за распаковку чемоданов. Ты положила мою музыку?
— А как же! — сказала Алекса, довольная тем, что подумала об этом.
В комнате не было видно никаких признаков стерео-установки, но мать упаковала также ее плейеры. Она могла слушать музыку и никого не беспокоить, что было особенно приятно.
После разговора Саванна, расстегнув молнии на чемоданах, принялась развешивать одежду. Там было все — вся ее любимая одежда и кое-какие вещи матери. Глаза ее наполнились слезами, когда она увидела два розовых свитера, совершенно новые любимые черные туфли мамы на высоком каблуке, а также леопардовый свитер, который она не просила, но который ей нравился, тоже абсолютно новый. Саванна увидела двух плюшевых мишек, которых она с улыбкой посадила на кровать, обрадовавшись им впервые за много лет. Они были словно старые друзья, пока единственные ее друзья здесь. Положив на туалетный столик стопку CD, она хотела было вернуться к чемоданам, но почувствовала чей-то взгляд. Она вздрогнула от неожиданности, увидев маленькую девочку в ночной сорочке с бантиками и мишками, которая во все глаза смотрела на нее, стоя возле кровати. У нее были длинные белокурые волосы и огромные зеленые глаза.
— Привет, — сказала она с серьезным выражением лица. Белокурая малышка с огромными зелеными глазами походила на маленькую куклу. — Я знаю, кто ты.
— Привет, — тихо ответила Саванна, опасаясь, что девочка убежит. — Мы с тобой сестры, — добавила она, и это прозвучало очень странно.
— А я про тебя ничего не знала. Только сегодня мама сказала мне. Оказывается, что мой папа когда-то давно был женат на твоей маме, но, кажется, всего несколько месяцев, когда ты родилась.
