ЧАСТЬ III. КАРСТЕН
ГЛАВА 1. СВЯЩЕННЫЙ СКЛЕП
Пять человек лежали на песчаном берегу небольшой бухточки; один из них, с разбитой головой, был мертв. День жаркий, и солнечные лучи обжигали обнаженные тела. Запах моря соединялся с гнилыми испарениями разлагающихся в тропической духоте водорослей.
Саймон закашлялся, приподнялся на локтях. Тело его представляло сплошной кровоподтек, его измучила тошнота. Он медленно отполз от воды и изверг то, что еще оставалось в желудке. Спазмы вернули ему полное сознание, и, справившись с головокружением, он сел.
Он мог припомнить лишь отрывки ближайшего прошлого. Бегство из Салкаркипа началось кошмаром. Магнис Осберик взорвал генератор, сердце города, дававшее ему энергию, свет и тепло, и тем самым не только уничтожил город, но и добавил силы буре. И в этой буре небольшой отряд выживших гвардейцев на спасательных лодках оказался разбросанным без всякой надежды на соединение.
Из порта вышли три лодки, но после взрыва они не видели друг друга. Начался сплошной кошмар, лодку бросало, переворачивало, дергало и наконец швырнуло на береговые скалы, и невозможно было сказать, сколько это продолжалось — часы или минуты.
Саймон потер лицо руками. Ресницы его покрылись налетом соли и склеились, трудно стало открывать глаза. Четверо мужчин… Тут он разглядел расколотый череп — трое живых и один, должно быть, мертвый.
С одной стороны море, теперь сравнительно спокойное; волны выносили на берег спутанные клубки водорослей. За песчаной полоской берега возвышался утес. Присмотревшись, Саймон решил, что по нему можно подняться. Но у него не было ни малейшего желания делать это и вообще двигаться. Так хорошо просто сидеть, а теплое солнце изгоняло из тела жгучий холод бури и воды.
— Сааа…
Одна из фигур на песке шевельнулась. Длинная рука отбросила путаницу водорослей. Человек закашлялся, изо рта его полилась вода, он поднял голову и слепо огляделся. Капитан Эсткарпа увидел Саймона, некоторое время тупо смотрел на него, потом углы его рта изогнулись в подобие улыбки.
Корис на четвереньках отполз на ровное место.
— В Горме говорят, — голос его звучал хрипло, — что тот, кто рожден для топора палача, не утонет. Мне часто казалось, что моя судьба — такой топор. И снова это подтвердилось!
Он с трудом подполз к одному из лежавших и перевернул вялое тело, показалось бледно-серое лицо. Грудь гвардейца поднималась и опускалась, никаких ран не было видно.
— Йивин, — назвал его Корис, — великолепный наездник. — Последнее он добавил задумчиво, и Саймон обнаружил, что смеется, прижимая кулаки к отчаянно болевшим мышцам живота.
— Естественно, — сказал он в перерывах между приступами истерического хохота, — это его качество сейчас самое ценное!
Но Корис уже перешел к следующему телу.
— Танстон!
Саймон обрадовался. За короткий период пребывания в Эсткарпе у него установились дружеские отношения с этим младшим офицером. Заставляя себя двигаться, он помог Корису оттащить двух еще не пришедших в сознание гвардейцев от линии прибоя. Потом, держась за скалу, встал.
— Воды!.. — Радостное чувство, которое он испытал в короткое мгновение после пробуждения, исчезло. Саймон хотел пить, все тело его испытывало жажду. Он хотел пить и смыть жгучую соль с тела. Корис осматривал стену. Из бухты можно выбраться двумя путями. Вернуться в море и попробовать проплыть мимо груды скал — или подняться на утес. Каждый нерв в Саймоне восставал против плавания, против возвращения в воду, откуда он чудом спасся.
— Подъем не слишком труден, — сказал Корис. Он слегка нахмурился. — Здесь и здесь есть опора для рук. — Он встал на цыпочки, прижавшись к скале, вытянул длинные руки над головой, и пальцы его углубились в небольшие щели в ее поверхности. Мышцы на плечах напряглись; он поднял ногу, цепляясь за трещину, и начал взбираться.
Бросив последний взгляд на берег и двух людей, теперь лежавших далеко от воды, Саймон последовал за ним. Он обнаружил, что капитан прав. В поверхности скалы были углубления, подходившие для рук и для ног, сделанные природой или человеком. И вскоре Саймон оказался рядом с Корисом на выступе в десяти футах над песком.
Не было сомнения в искусственном происхождении этого выступа: видны следы инструментов, вырубавших его. Выступ вел наклонно, как рампа, хотя и круто, к вершине утеса. Нелегкая дорога для человека, у которого кружится голова и дрожат от слабости ноги, но намного лучшая, чем он смел надеяться.
Корис снова заговорил.
— Сможешь взобраться один? Я посмотрю, нельзя ли поднять остальных.
Саймон кивнул и тут же пожалел, что избрал такую форму согласия. Он ухватился за стену и подождал, пока мир прекратит вращаться. Стиснув зубы, он пошел вверх. Большую часть пути Трегарт проделал на четвереньках, пока не добрался до пустоты в скале. Подув на израненные руки, он всмотрелся в углубление. Пещера! Другого выхода отсюда нет. Нужно надеяться, что у пещеры есть выход наверху.
— Саймон! — Крик снизу звучал беспокойно, тревожно.
Саймон заставил себя подползти к краю выступа и посмотреть вниз.
Внизу стоял Корис, задрав голову и глядя вверх. Танстон тоже стоял, поддерживая Йивина. В ответ на слабый взмах руки Саймона они начали действовать, каким-то образом умудрившись поднять Йивина до выступа.
Саймон оставался на месте. У него не было желания в одиночку входить в пещеру. Воля, казалось, покинула его, как сила ушла из тела. Но мужество вернулось, когда Корис появился рядом с ним, поддерживая Йивина.
— Здесь какое-то колдовство, — заявил капитан. — Я не видел тебя, пока ты не махнул рукой. Кому-то очень нужно было скрыть вход в пещеру.
— Ты считаешь это очень важным? — Саймон указал в сторону пещеры. — Даже если это сокровищница древних королей, она не интересует меня. Разве что там есть вода!
— Воды! — слабо подхватил Йивин. — Воды, капитан, — настойчиво просил он у Кориса.
— Подожди, товарищ. Еще немного.
Они обнаружили, что открытый Саймоном способ перемещения на четвереньках необходим при входе в пещеру. А Корис едва протиснулся, обдирая кожу на плечах и руках.
Проход оказался сзади, но света было так мало, что они двигались, держась за стены руками.
— Тупик! — Вытянутая рука Саймона упиралась в скалу. Но он вынес приговор слишком быстро: справа показался слабый свет, и Саймон обнаружил, что проход поворачивает направо.
Здесь стало светлее, и они смогли двигаться быстрее. Но в конце прохода их ждало разочарование. Свет не усиливался, и когда они вышли на открытое пространство, здесь были сумерки, а не яркое солнце дня.
Источник света привлек внимание Саймона и заставил его забыть о боли. Вдоль стены шла прямая линия абсолютно круглых отверстий, похожих на корабельные иллюминаторы. Он не мог понять, как они не увидели эти отверстия с берега: они явно выходили в сторону моря. Отверстия были забраны каким-то материалом, пропускавшим свет туманными лучами.
