– Я не понимаю... – пробормотала Алена.
– Не понимаешь? – истерично переспросил он. – Какой-то паршивый потолок для тебя... Да что там! Я же обещал, что обязательно сменю сантехнику и за цветы, потравленные на твоем балконе, заплачу! Зачем же надо было со мной... Ну... объясни ты мне, зачем ты... целовалась со мной, зачем?!
– Я... я... полюбила тебя, Петя... я сама не знала, что смогу... что так получится...
– Алена, ну хватит... Мне же Любимов популярно объяснил, что ты это все для смеха... чтобы проверить...
– Что проверить? – испугалась она.
– Ну... насколько легко можно мужика переориентировать... чтобы он влюбился и занялся ремонтом твоей квартиры...
– Это он тебе сказал? – прохлюпала Алена, размазывая по щекам слезы.
– Он.
– Когда?
– Да тогда же, когда и про то, что вы заявление подали... Он сказал, что и с Раисой у тебя была договоренность...
– Как же я могла с ней договориться, когда ты сам пригласил меня танцевать... Разве не сам?
– Ну... сам-то сам... но мог и увязнуть в ваших хитростях, как муха в паучьих сетях...
– Какая выразительная терминология, – с упреком произнесла Алена. – А пауки – это, значит, мы с Раиской... вернее, ядовитые паучихи...
Она закрыла лицо руками. Все! Мир действительно сошел с ума. Стасик, Стасик... А она-то его еще жалела... Чуть замуж не согласилась за него пойти.
Помолчав с минуту, Астахов совсем другим голосом произнес:
– Нет... что... то есть ты намекаешь на то, что...
Алена отняла руки от мокрого лица и сказала:
– Я люблю тебя до смерти, Петя...
Он опять дернулся, как от удара, потом протянул руку и стер очередную слезинку, выкатившуюся из ее глаза.
– Этого не может быть... – сказал он. – Я чуть не месяц уговаривал себя не думать о тебе. Практически уговорил...
– Я люблю тебя, – повторила она, обессиленно привалившись к стене возле своей квартиры.
Астахов взял ее на руки и перенес через порог. Она обняла его за шею и принялась целовать лицо, продолжая приговаривать:
– Я люблю тебя, люблю... И если это цинизм, то я цинична, Петенька...
Он осторожно поставил ее на ноги, прижал к себе и так же горячо зашептал в ухо:
– И я тебя люблю, Аленушка... так люблю... Думал, все! Съеду отсюда, чтобы тебя не видеть, потому что... ну... никаких сил не было жить прямо над тобой...
– А жена... а как же твоя жена, к которой ты собирался вернуться? – все еще хлюпая носом, спросила она.
– Да с чего ты взяла, что я собрался к ней вернуться? – удивился он.
– Любимов сказал, что видел вас вдвоем... под ручку...
– Где видел?
– В какой-то сберкассе?
– Ну дает Стасяра! Еще и сберкассу для правдоподобности приплел! Люся давно в Москву переехала! Как развелись... года два уже назад... так и уехала! У нее там семья новая... Нет, все-таки не зря я Любимову в рожу треснул!
– Но почему так некрасиво, Петя? Мы к сотруднице на отвальную собрались, чистые, нарядные, с тортом, а ты...
– А я ждал тебя... Хотел... в глаза тебе посмотреть... спросить, за что ты так со мной поступила, а тут вдруг вы вдвоем со Стасиком выходите... с цветочками... с тортиком... Я чуть с ума не сошел! Думал, все! Женитесь! Тебя я, конечно, тронуть не мог, а его... уж прости... не сдержался... Выходит, что за дело!
– А зачем с работы ждал? Неужели не мог ко мне спуститься и поговорить?
– Я здесь... где мы с тобой... не смог бы... Я хотел на нейтральной территории...
– Петя, неужели ты мог поверить, что все... что я... для тебя... что все это могло быть игрой?
– Я очень боялся тебя потерять, Алена... Все время думал, еще до разговора с Любимовым, что ты вдруг рассмеешься и скажешь: «Проваливай, недомерок! Я пошутила!»
– Ты такой же недомерок, как я хорек... – улыбнулась Алена. – Я люблю тебя! Люблю!
– Да я за тебя... горло готов перегрызть этому подонку Стасику! – яростно воскликнул Астахов.
– Не надо, Петенька, – интимно прошептала Алена. – Ты лучше люби меня... люби...
– Да как же я могу не любить, когда... – захлебнулся словами Петр и распахнул на ее груди тот самый много повидавший нарядный халатик.
– Я тут вот что подумала: если тараканов у вас действительно нет... – прозвучал возле них голос женщины, мечтающей выехать в центр Питера с окраинной улицы.
Астахов с Аленой в ужасе синхронно повернули головы к тетке. Она, ничуть не смутившись оголенной Алениной груди, сообщила:
– У вас тут было открыто, вот я и зашла. В общем, если вы, девушка, еще не раздумали, то, пожалуй, заезжайте завтра по тому адресу, что записали. На улицу Солдата Корзуна. Вечерком. Часикам к восьми. – После этого она понимающе ухмыльнулась и сказала: – Ничего-ничего! Я дверь-то теперь уж захлопну! Уж никто не войдет!
– Так ты что, всерьез собралась менять квартиру? – спросил Астахов.
– А ты? – вопросительно выгнула брови Алена.
– Так чего ж теперь менять...
– Вот и я думаю, чего...
– А ну ее, эту тетку с ее тараканами! – предложил он.
– Конечно! – согласилась Алена, сделала всего лишь одно ловкое движение плечами, и цветастый халатик упал к ее ногам.
