Лалли просияла.
— Как прошел аукцион, папа?
Слоан Грегори осторожно присел на кровать.
— Просто отлично! Очень удачный аукцион во всех отношениях. Риммела по достоинству оценили японцы, за Гленговерна предложили шестизначную сумму, но Бретт ее отверг. Ты же знаешь, что этот жеребец одной крови с Гран Шевалье.
— Если он так хорош, как я думаю, он действительно стоит гораздо больше. — Бретт стоял у двери, наблюдая за ними. Он вошел в комнату и встал около кровати. — Гран Шевалье — лучший жеребец в мире. Только его потомство завоевало в Австралии наград больше чем на два миллиона долларов!
— Здорово! — благоговейно выдохнула Лалли.
Бретт улыбнулся и взглянул на Дану:
— Как нога? — Его черные глаза внимательно рассматривали девушку.
Дана подняла голову и взглянула туда, где должны были быть ее ноги.
— Кажется, обе на месте, — ответила она и вновь опустила голову на подушку.
— А вы думали, что одной не досчитаетесь?
Она повернулась и посмотрела на него. Краска прилила к ее щекам, вытесняя бледность.
— Разумеется! — Дана уже овладела собой, и ее голос звучал спокойно и даже весело. — Спасибо, что спасли меня, Бретт. Это случилось уже во второй раз.
Смиренный тон дочери вызвал у Слоана улыбку. Он был уверен, что это временное явление. Он встал и потянул за собой Лалли:
— Нам надо идти, юная леди. У меня, например, полно дел, которым следует уделить внимание. Я загляну к тебе вечером, дорогая. — Он наклонился и погладил дочь по голове, потом повернулся к Бретту: — Я думаю провести тренировку Принца с молодым Бокселлом. У этого юноши действительно большие способности.
— Отлично, — кивнул Бретт, — я тоже скоро приду.
— Скажем, минут через тридцать.
— Я буду там, — живо откликнулся Бретт.
— Я тоже, — добавила Лалли.
— Не сегодня, юная леди, — сурово сказал Бретт.
Девочка взглянула на него снизу вверх широко распахнутыми глазами, затем почтительно ответила:
— Хорошо, мистер Кантрелл.
— У тебя для этого будет достаточно возможностей позже, детка, — добавил он, смягчая удар.
— Я могу и подождать! — ответила она, выходя за дверь.
Слоан весело подмигнул им поверх ее головы. После их ухода комната показалась тихой и спокойной. Дана прикрыла глаза, позволив блеклым лучам солнца просачиваться сквозь ресницы.
— Я чувствую себя слабой, как перышко, — сказала она.
— Ну, я не считаю это серьезным недостатком у женщины.
— Не могу в это поверить!
— Тогда скажем по-иному: я не возражаю, чтобы вы были время от времени немного слабы. На самом деле, мне это даже нравится.
Дана в замешательстве теребила краешек одеяла.
Бретт улыбнулся:
— Вы не знаете, верить мне или нет. Ваше лицо отличается особой выразительностью, Дана. Вы не можете скрыть, что думаете или чувствуете.
— Спасибо, — глубоко вздохнула девушка. — Мне придется в дальнейшем последить за собой. — Сквозь ресницы она увидела, что Бретт сделал шаг и оказался совсем рядом с ней.
— Откройте глаза, Дана.
— Я не могу, — просто сказала она.
— Это не заведет нас слишком далеко. — В его голосе слышалась насмешка.
Дана открыла глаза, полные смятения, и боязливо отодвинулась, когда Бретт присел на кровать рядом с ней.
— Действительно, вас легко испугать. — Он поднял бровь, и на его лице появилось уже привычное ехидное выражение.
— Нет! — Ее глаза сверкнули. — У вас просто удивительная способность ставить меня в неудобное положение. Вы постоянно заставляете меня чувствовать себя полной идиоткой.
— А вам это не нравится? — рассмеялся он.
Дана уставилась на него, волнение охватило ее и почти парализовало.
— Вы прекрасно знаете, Бретт, что это меня раздражает.
— Признаюсь, мне доставляет удовольствие застигать вас врасплох. Тогда я вновь могу наслаждаться мимолетным видением девочки, светловолосой и очень хорошенькой, под холодной ершистой маской.
Наступило молчание, слишком хрупкое для царившего между ними напряжения, стремившегося выплеснуться наружу.
— Вы дрожите, — заметил Бретт, прерывая паузу.
Дане потребовалась еще секунда, чтобы понять, что за ними наблюдают. Бретт перехватил ее испуганный взгляд и повернул голову. На пороге стояла Марго, бледная и мрачная.
— Я слышала о несчастном случае, — безразлично сказала она, входя в комнату, — и подумала, что мне следует заглянуть к тебе. Что на самом деле произошло?
Бретт ответил за Дану:
— Сильное растяжение связок. Возможно, потребуется недели две или больше, чтобы поправиться.
— Очень неудачно, — вновь безразлично заметила Марго, даже ни разу не взглянув на больную и повернулась к двери. — Мне необходимо поговорить с тобой, Бретт. Если можешь, удели мне несколько минут.
— Думаю, могу, Марго. — Бретт поднялся и взглянул на Дану с бесстрастным выражением лица: — Чтобы вам не было так скучно лежать здесь одной, мы подумаем, чем вас развлечь.
— Только развлечений мне и не хватает! — дерзко заявила она.
— Бретт! — повысила голос Марго. Она была чем-то встревожена.
Бретт повернулся и направился к двери, коротко отсалютовав Дане. Как только они вышли за дверь, Марго сразу же начала что-то говорить ему, слова неслись одно за другим в стремительном потоке. Дана опять закрыла глаза, чувствуя слабое головокружение. Лишь сейчас она смогла определить, что творилось в ее душе, пока Бретт был рядом с ней. Но в дальнейшем она уже не сможет положиться на себя, даже просто взглянув на него, поэтому ни тоном, ни жестом не позволит себе выдать свои чувства. Дана протянула руку и включила прикроватную лампу. Ее яркий свет подчеркнул бледный овал лица и заиграл на золотистых волосах девушки. Дана уставилась на кушетку, стоявшую в ногах кровати, с напряженной сосредоточенностью.
— Я не ожидала, что такое может случиться, — тихо прошептала она и уткнулась лицом в подушку.
Пронзительный вопль вырвал Дану из глубокого тревожного сна. Она села на кровати и насторожилась, прислушиваясь, не раздастся ли звук опять. От лунного света в комнате было почти так же светло, как днем, только эта яркость не успокаивала, а лишь тревожно сгущала тени. Был ли крик на самом деле или это только часть ее ночных кошмаров? Дана потянулась к тумбочке, чтобы включить лампу, и вздрогнула от внезапной боли в ноге.
Все в доме, казалось, было объято безмятежным сном, но девушка еще немного посидела, прислушиваясь. Ничего не было слышно, кроме слабого отдаленного крика ночной птицы. Дана налила стакан воды, проглотила еще одну болеутоляющую таблетку и откинулась на спину. Немного погодя она стала ругать себя за панику. Совсем рядом с ее комнатой находилась спальня отца, так что беспокоиться было нечего. Хотя, как он часто хвастался, он может спать даже на автобусной остановке, не просыпаясь от шума. Сейчас он, наверное, спокойно похрапывает в своей постели.
