На прошлой неделе Мии стало ясно: Мака стоит разгадать. Поэтому она не собиралась прекращать попытки. Но сейчас у нее появились другие заботы.
Ей надо было кое-кому позвонить. Вероятно, Мак останется недоволен. Он не любил просить о помощи или поддержке.
Но Мии подобное качество было несвойственно. Она собиралась обратиться за помощью, а когда Мак разозлится, она ему объяснит, что поступила так ради Кэти. И в глубине души Мия знала, что ради Кэти Мак попросит о чем угодно и сделает все что угодно.
Возвращаясь к машине, Мак крепко держал укутанную малышку. Он обернулся и снова посмотрел через плечо. Мак ничего не понимал. Стоял морозный день. С озера надвигался очередной ураган. Небо затянуло мрачными, зловещими тучами. Неподходящий день для прогулки.
И все же не меньше половины жителей района площади Перри отказались от ленча и во время перерыва пришли на похороны Марион О'Киф. Почти все, кто работал в фирме, пришли на эту простую церемонию. Там же были и другие обитатели района. Перли со своими закадычными подругами Мейбл и Джози. Либби, Джош, Луиза, Джо…
Все они пришли попрощаться с Марион О'Киф. С которой никогда не были знакомы.
– Это ты их пригласила? – спросил Мак у Мии, когда они шли обратно к машине.
– Не злись, – сказала она.
– Мне они были не нужны. Я…
Она перебила его:
– Я знаю, великий Ларри Маккензи ни в ком не нуждается и никого не любит. Но я так поступила не ради тебя. А ради Кэти. Когда-нибудь ты сможешь ей рассказать, что здесь были люди. И цветы. У Бекки в цветочном магазине почти не было времени, но она сделала удивительно много.
Когда Мак приехал, его поразили цветы. Они совершенно не сочетались с холодным снежным пейзажем.
– Кэти стоит рассказать о том, что другие люди попрощались за нее с ее матерью, когда она была слишком маленькой, чтобы сделать это самостоятельно, – мягко сказала Мия.
– О, я об этом не подумал. Они были здесь ради Кэти?
Он снова бросил взгляд в сторону небольшой группы. Все шли обратно к своим машинам. Они пришли ради малышки. Это он мог понять.
– Нет, – сказала Мия, качая головой. – Они здесь ради тебя.
– Меня? – Он пристегнул Кэти к автомобильному сиденью, пытаясь понять, что Мия имеет в виду.
Мак встал и захлопнул дверцу со стороны пассажиров. Мия легко коснулась его щеки.
– Мак, по-моему, ты не понимаешь, сколько у тебя друзей.
Увидев, как расходится толпа, Мак внезапно разволновался.
– Я же не просил.
– Нет. Не просил. Не стал бы просить. Но я попросила. Ради тебя. Ради Кэти. Ради Марион О'Киф. По-моему, мать Кэти была особенной женщиной.
Его недоумение исчезло. Ради Марион и Кэти? Вот почему пришло столько народу. Принять такое было легче, нежели мысль о том, что они пришли ради него.
Подобная дружба несла с собой груз, который Маку вовсе не хотелось принимать. Ему не хотелось быть кому-то обязанным, потому что его могли попросить об ответной услуге. Что, если он не сумеет помочь? Он их подведет.
Подводить людей. Это было у него в генах. Он мог бороться с этим, пытаться поступать иначе, но все же не доверял самому себе. Ему не хотелось, чтобы кто-то на него рассчитывал.
– Я не был знаком с Марион О'Киф, если не считать тех двух визитов, но я согласен: по-моему, она была особенной.
Если говорить об особенных женщинах… Мак взял Мию за руку и улыбнулся ей, надеясь, что она поймет, как он ей за все благодарен.
Она улыбнулась в ответ и слегка сжала ему руку.
– Ты вернешься в офис? – спросила она.
– У меня очень много работы с документами. До вечера я должен попытаться наверстать упущенное. Но мы с тобой поужинаем после работы?
Он задавал Мии этот вопрос каждый день и каждый день, затаив дыхание, ждал ее ответа.
– Конечно, – сказала она.
Он выдохнул и улыбнулся.
– Сегодня вечером я буду готовить сама, – продолжала она. – Мы и так перепробовали «ужины на дому» почти во всех ресторанах.
– Мы можем остановиться и снова купить тако. Я знаю, ты их любишь.
Он даже знал, какие она выберет, как и то блюдо с курятиной, которое она всегда заказывала.
– Даже любимое блюдо приедается, если его есть слишком часто. Я смогу приготовить ужин. – Она немного помолчала и спросила: – Ведь ты не побоишься съесть то, что я приготовлю, верно?
Он обошел вокруг машины и сел в нее. Мия уже пристегивала ремень.
– Ты умеешь готовить? – спросил он, уклоняясь от прямого ответа на ее вопрос.
– Я выросла вместе с братьями… братьями, которые любят поесть. Конечно, умею. Сегодня утром я взяла с собой все необходимые продукты.
Она взяла продукты? Заранее собиралась поехать домой вместе с ним? Нет. Не вместе с ним. Ради него. Ради Кэти. Все это ради Кэти, напомнил он себе.
Но, несмотря на такое объяснение, Мак улыбнулся.
– Итак, что у нас на ужин? – спросил он.
– Мой знаменитый на весь мир картофельный суп. То есть если тебе нравится картофельный суп. Если ты терпеть его не можешь, нам снова придется попробовать «ужин на дому».
– По-моему, прекрасно, если сегодня будет суп, – признался он.
– Тогда встретимся после работы? – спросила она.
– Да, после работы.
Прекрасно.
Прекрасно не только то, что на ужин будет суп, а то, что он его съест в обществе Мии Галлагер.
Великий Ларри Маккензи ни в ком не нуждается и никого не любит.
Эти слова вырвались у Мии случайно, но она знала, что в них есть доля истины. Они не давали ей покоя до самого вечера. И когда она готовила обед.
Мак почему-то не подпускал к себе людей. Он не держал их на расстоянии вытянутой руки. Нет, он вел себя дружелюбно и остроумно шутил, но сохранял некоторую дистанцию.
У них установились довольно приятные отношения, которые время от времени по-прежнему оживляло легкое поддразнивание, но, сказать по правде, в действительности Мак не подпускал к себе и ее.
Он поделился с ней одной короткой историей о своем друге Чете и самодельных санках. И все.
Она помешала суп несколько резче, чем требовалось. Простое и питательное блюдо. Прекрасно подходит для холодного зимнего вечера.
– Заходи! Суп готов, – крикнула Мия, наливая суп в две глубокие тарелки. Она поставила их на стол и положила рядом жесткий длинный батон, а также поставила миску с тертым сыром.
Мак вошел в кухню, баюкая Кэти. У него вырвался восхищенный возглас.
– Если судить по аромату, ты умеешь готовить.
