«Подобными экспериментами, — критикует А. Бауэр (A. Bauer) из мюнхенского института окружающей среды, — мы осознанно разрушаем границы, установленные в ходе эволюции между микроорганизмами, растениями, животными и человеком». Именно по этой причине манипуляции с генами постоянно наталкиваются на противостояние. Оппоненты указывают в первую очередь на опасность того, что занесенный в организм «контрабандный» наследственный материал невозможно удерживать под контролем.
Действительно, как будут развиваться спроектированные организмы и чем чревато их воздействие на другие живые существа? Останутся ли чужие «агенты» в рамках вновь созданных творений или же будут переданы их дикорастущим родственникам? И что произойдет с человеком, употребляющим в пищу эти трансгенные организмы?
Подобные дискуссии ведутся уже с 1983 г., когда американский агрохимический концерн Monsanto и кёльнский Max-Planck институт разведения растений (MPIZ) впервые представили методики генетического изменения растений.
В 1990 г. исследователи MPIZ высадили в поле 30,8 тыс. петуний, снабженных геном кукурузы, призванным придать цветам ярко-карминовый цвет. Это был первый эксперимент, проведенный в Германии на открытом грунте, и он принес неожиданные результаты. «Через некоторое время большинство растений цвели не карминово-красным, а натуральным белым цветом», — сообщает MPIZ-исследователь В. Шухардт (W. Schuchardt). Кроме того, у этих растений было большее количество листьев и отростков. «Очевидно, что условия окружающей среды — возможно, даже ультрафиолетовое излучение — влияют на активность генов», — заключает Шухардт.
Все больше многочисленных полезных растений подвергаются перестройке усилиями биотехнических фирм и университетов. В 2005 г. США инвестировали около 5 млрд долларов в создание генетически модифицированных семян, способных противостоять определенным средствам для борьбы с сорняками (гербицидами) или растениеядным насекомым.
Генетически модифицированные растения выращиваются уже в 21 стране. Крупнейшие производители — США, Аргентина, Бразилия, Канада, Китай — специализируются в основном на кукурузе, сое, рапсе и хлопчатнике. Большая часть урожая идет на корм животным. В Аргентине и США генетически модифицированная кукуруза составляет около 55 % общего урожая, трансгенный рапс цветет в Канаде и США на 3/4 всех рапсовых полей.
Важнейшую роль для индустрии играют гербицидорезистентные растения, и прежде всего устойчивые против глифосата, разработанного концерном Monsanto, самого продаваемого в мире пестицида широкого спектра действия. Он уничтожает все, что растет, кроме устойчивых к нему растений, которые большей частью тоже являются разработкой того же Monsanto. Этот мировой лидер биотехнологии растений, основанный в 1901 г. как чисто химическая компания, эволюционировал с того времени в гигантский концерн, специализирующийся на производстве семян овощей и фруктов. В 2007–2008 годах Monsanto поглотила по всему миру 50 компаний, производящих семена, что вызвало у общественности небеспочвенные опасения: как и любой гигантский концерн, заинтересованный в первую очередь в получении сверхприбыли, он стал представлять угрозу биологическому разнообразию планеты.
Прибыли концерна обеспечивают как патентные права на защиту семян, так и высокие налоги за их правовое использование. Monsanto связывает своих клиентов обязательствами соглашения, содержащего условие, запрещающее клиентам выращивать растения повторно, вынуждая их покупать каждый год новые семена. Против предположительно неправового использования запатентованных семян агропромышленный гигант использует любые инструменты наказаний: преследования, запугивания, судебные разбирательства, вплоть до доведения фермеров до банкротства. На подобного рода антифермерскую деятельность компания ежегодно тратит более 10 млн долларов.
Аргентинским фермерам, пытавшимся настаивать на традиционных аграрных методах, Monsanto пригрозила покинуть страну вместе с соей и гербицидами, что грозило Аргентине гибелью производства сои. В тот раз правительству страны удалось разрешить конфликт рядом компромиссов.
Возделывание генетически модифицированных монокультур уже привело к неожиданным последствиям. Так, в США их выращивание поначалу действительно, как и ожидалось, привело к сокращению использования гербицидов. Между тем на некоторых площадях объем их применения значительно возрос, а в некоторых случаях даже превысил первоначальный. Это объясняется тем, что сорняки, так же как и культурные растения, развивают устойчивость к гербицидам, превращаясь в труднопобедимые «суперсорняки».
Еще одна проблема заключается в том, что растения не ограничивают рамки своего распространения лишь отведенными им площадями: их пыльца разносится ветром и насекомыми на дикорастущие растения, прежде всего это касается рапса. Так, канадские крестьяне, специализирующиеся на выращивании экологически чистых продуктов, практически перестали выращивать рапс, так как опасность его смешения с модифицированными гербицидоустойчивыми растениями слишком высока. Даже в окрестностях японских портов, где происходит перегрузка канадского рапса, были найдены экземпляры дикорастущего рапса с модифицированными генами.
Немецкие службы тестирования пищевых продуктов находят в банках с горчицей следы организмов с модифицированными генами. Считается, что их источником служит именно канадский рапс. Известно, что Канада занимается выращиванием горчицы, а так как рапс легко скрещивается с горчицей, генно-измененные частицы легко попадают в продукт.
К подобным фактам следует относиться с осторожностью: на сегодняшний день пока еще неизвестно, какие отдаленные последствия для здоровья человека может иметь попадание с продуктами питания в наш организм генетически измененных биоорганизмов.
Критики предполагают, что модифицированные растения могут синтезировать неизвестные доселе субстанции, способные вызывать аллергические реакции. И эти опасения не лишены оснований: чужие гены приводят к образованию в клетках растений новых белков, среди которых и такие, которые незнакомы человеческому организму, с неизвестным аллергическим потенциалом.
Так, австралийский биотехнолог Т. Хиггинс (T. Higgins) вынужден был прервать проводимый им эксперимент: он скармливал полевым мышам горох с вживленным в него геномом бобов. Эта модификация была призвана защитить растения гороха от личинок жука-вредителя — гороховой зерновки. Через некоторое время у мышей появилось заболевание легких. Его причиной стали измененные путем генного трансфера молекулы, вызвавшие у зверьков аллергию.
Кроме всего прочего, ученым до сих пор не удается устранить главное слабое звено своих технологий: чистой случайностью все еще остается тот пункт целевого организма, на наследственную субстанцию которого действует внедряемый ген — ученые не знают, какие гены находятся по соседству.
Цюрихские ученые в области патологии растений так описывают данную проблему: «Гены взаимодействуют друг с другом. Трансфер одного гена может «выключить» другой, усилить его действие или вызвать новые, неизвестные процессы. Мы не знаем ничего или знаем очень мало о возможных, чрезвычайно субтильных взаимодействиях между генами и их окружением».
