Я провела зимние каникулы в Дженовии, стране с населением в 50 000 человек, расположенной на Лазурном Берегу, между Италией и Францией. Главным образом Дженовия занимается экспортом оливкового масла. Импортирует в основном туристов. В последнее время, однако, Дженовия начала задумываться о весьма значительном ущербе, наносимом инфраструктуре страны многочисленными судами, курсирующими в районе доков и………………….
21 января, среда, домашняя комната
Боже мой, кажется, я устала куда сильнее, чем думала вчера. По дороге к бабушке я так крепко уснула в лимузине, что Ларс не смог меня добудиться! Говорит, что когда он попытался привести меня в чувство, я отпихнула его и сквозь сон выругалась по-французски (я тут ни при чем, это Франсуа надо сказать спасибо).
Короче, он приказал Хансу разворачиваться и везти меня домой, а потом целых три лестничных пролета нес меня на руках в мою комнату (кстати, это почти подвиг, ведь я вешу больше, чем пять Толстых Луи). Потом мама уложила меня в постель.
К ужину я так и не проснулась. Я открыла глаза лишь в семь утра следующего дня! Получается, я дрыхла пятнадцать часов подряд.
Ничего себе! Должно быть, я изрядно переволновалась из-за возвращения домой, встречи с Майклом и вообще.
А может, у меня совсем сбился биологический ритм, и все эти переживания по поводу своей бездарности коренятся вовсе не в моей заниженной самооценке, а просто вызваны недосыпом. Говорят, у людей, которые долго не спят, начинаются галлюцинации. Один ди-джей не спал аж одиннадцать дней подряд (самое длительное время, проведенное без сна, зафиксированное в книге рекордов) и под конец начал крутить диски исключительно Фила Коллинза. Тут же всем стало ясно, что пора вызывать «скорую».
Правда, даже после пятнадцати часов крепкого сна меня все еще преследует мысль, что я бездарность. Но, надо сказать, что трагедию я из этого уже не делаю. Думаю, долгий сон вправил мне мозги. Нет, правда, не всем же быть такими гениями, как Майкл или Лилли. И не каждому дано так виртуозно владеть скрипкой, как Борису. Наверняка я тоже в чем-нибудь да сильна. Мне просто надо сообразить, в чем именно. За завтраком я спросила мистера Дж., что, по его мнению, во мне удивительного, а он сказал, что порой я делаю весьма интересные замечания по поводу моды.
Но вряд ли Лилли имела в виду именно это. Ведь когда она говорила о моем таланте, я была в школьной форме, а тут не особо разбежишься с творческими фантазиями на тему моды.
Замечание мистера Дж. напомнило мне, что я до сих пор не нашла свое белье «Королева Амидала». Но я не собиралась спрашивать у своего отчима, видел ли он его или нет. Сама я стараюсь даже не глядеть на его белье, которое ему возвращают аккуратно сложенным и отутюженным из прачечной, и очень благодарна мистеру Дж., что он не пялится на мое.
У мамы я тоже не могла спросить, потому что этим утром она все так же была потеряна для внешнего мира. Что ж, думаю, беременным сон необходим так же, как подросткам и ди-джеям.
Но вообще-то мне просто необходимо найти это белье к пятнице, иначе мое первое свидание с Майклом пойдет наперекосяк, уж поверьте мне. Представьте, он развернет мой подарок и… «Хм… Ну, подарок не главное. Главное – внимание».
Может, все же надо было последовать совету миссис Хаким Баба и подарить Майклу свитер?
Но Майкл не из тех парней, которым дарят свитера! Я это окончательно поняла, когда мы сегодня подкатили к его дому. Он стоял там такой высокий, мужественный, ну прямо как Хит Леджер. Только волосы у него темные, а не светлые.
Его шарф развевался на ветру, ворот рубашки расстегнулся, и я кидала взгляды на ямочку у него на шее, ну, на ту, что расположена как раз под кадыком. Ларс как-то сказал мне, что если со всей дури ударить человека в эту ямочку, его парализует. А ямочка Майкла выглядит так прелестно, так привлекательно и изящно, что он мне сразу напомнил мистера Рочестера, грустно размышляющего о своей великой любви к Джейн…
