Потом к движениям крохотных ручек добавляются движения шеи – ребенок пытается поднять головку. Точнее, двигать-то ею он пытается и раньше – но это движения в основном из стороны в сторону: надо же ему как-то дотягиваться до соска! Тут уж природа позаботилась…
А в 1,5 месяца его силенок уже начинает хватать на то, чтобы поднять головку, лежа на животе. Потом ребенок начинает пытаться перевернуться, сесть, встать…
Потом чаще всего возникает умение ползать, что почти в полной мере обеспечивает ребенку возможность свободного перемещения. Овладев навыком ползания, он начинает учиться ходить. Впрочем, многие дети, научившись стоять, сразу делают попытки ходить, минуя этап ползания.
Все это уже означает, что власть родителей над ребенком существенно ограничивается – и это еще одна революция в его развитии. Ребенок начинает самостоятельно определять направление своего движения, а значит, его возможности контакта с заинтересовавшими его предметами тоже возрастают.
К этому моменту в жизни ребенка уже вовсю действует еще одно великое изобретение природы – ориентировочный рефлекс. Великий русский физиолог И. Павлов называл его рефлексом «что такое?». Это – естественная реакция организма на изменение воспринимаемой им окружающей среды.
Сначала ребенок, непроизвольно размахивая ручонками, случайно задевает висящие над ним игрушки или другие предметы. Это еще не имеет никакого отношения к ориентировочному рефлексу, но тренирует будущие возможности ребенка потянуться за приглянувшейся игрушкой. Зато к ориентировочному рефлексу имеет самое прямое отношение способность ребенка следить взглядом за движущимися предметами. Изменил какой-то предмет свое положение в пространстве – ветерок в форточку подул, дверь открылась, мама предмет задела и т. д., – взгляд ребенка непроизвольно отслеживает это изменение в окружающем его мире.
Потом, после большого количества случайных прикосновений к игрушкам, малыш начинает осваивать уже вполне определенные движения, позволяющие ему направленно протянуть к ним руку.
Сам факт того, что ребенок дотянулся до игрушки, является для него опытом освоения собственных движений – и одновременно опытом того, что самостоятельное исполнение собственных желаний доставляет ни с чем не сравнимую радость. И рано или поздно он, многократно повторив подобный «фокус» с игрушкой, начинает испытывать удовольствие и от самого действия, и от его результата.
И чем большее количество предметов попадает в поле его зрения и зону досягаемости, тем шире становится его представление об окружающем мире – а значит, и поле возможных будущих потребностей. Ведь даже во взрослой жизни происходит точно так же: чем больше мы видим возможного, тем больше становится желаемого. Именно это порождает у ребенка интерес к жизни как таковой и удовольствие от самого процесса. В этом, в сущности, опять проявляется основное содержание этапа выживания – способность следовать за собственными ощущениями.
Зачем это происходит
На поведенческом уровне ребенок в это время осваивает три отдельных вида деятельности – собственно движения, способность перемещаться в пространстве и способность взаимодействовать с предметами.
Но на самом деле во время всех этих нехитрых действий ребенок осваивает еще два чрезвычайно важных для его последующей жизни умения. И одно из них – умение интересоваться. Именно оно обеспечит впоследствии его способность с увлечением учиться, увлекаться чем-либо помимо учебы, познавать мир во всех его проявлениях, делать выводы из собственных ошибок и т. д.
Конечно же, процесс освоения движений – почти полностью биологически обусловленный. И то, что в процессе перемещения в пространстве ребенок натыкается на различные предметы и их изучает, – тоже совершенно естественно. Но важно то, как ребенок этому учится.
Много лет назад психологи проводили один очень интересный опыт. Для двух маленьких котят устраивалась своеобразная карусель. Вокруг нее располагалось множество ярких предметов. Каждый из котят сидел в отдельной капсуле. Но только у одного из них лапки торчали из капсулы наружу, и он мог перебирать ими по поверхности, заставляя саму карусель вращаться. У второго же из капсулы торчала только головка. Он мог видеть все предметы, к которым подплывала его капсула, но не мог совершать никаких усилий, чтобы сама карусель вращалась. Получалось, что действовал только один из котят.
Оба котенка проводили в капсуле всего лишь полчаса в день, остальное время они жили в довольно скучном домике. В результате таких ежедневных упражнений в течение очень небольшого времени второй – пассивный – котенок начинал серьезно отставать в развитии. Он был куда более вялым, чем его активный брат, менее приспособленным к жизни – пока он добирался до блюдца с едой, «активный» успевал съесть большую часть пищи…
Так и для ребенка оказывается важным не только количество полученных впечатлений, но и количество приложенных им для этого усилий! И если он ограничен в возможности самостоятельно осваивать пространство и различные предметы, в нем находящиеся, то степень его познавательной активности резко снижается. Ведь ситуация выглядит для него весьма неприятно: мир меняется независимо от меня, я не включен в процессы, происходящие в нем, значит, он не имеет ко мне отношения. Теряется интерес к самому процессу исследования мира – и вообще к окружающему миру, жизнь начинает казаться скучной и неинтересной…
В процессе освоения двигательной активности и окружающего пространства ребенок приобретает еще и второе, не столь очевидное, но не менее важное для счастливой жизни умение – умение отдаваться процессу. Это требует некоторых предварительных объяснений.
В нашей жизни есть два принципиально различных вида действий. Одни изначально четко ориентированы на некий желаемый результат. Человек знает, чего конкретно он хочет добиться. Все его шаги в этом случае ориентированы именно на то, чтобы достичь своей цели. Про такие действия обычно можно определенно сказать, успешно или безуспешно они совершились. Именно они и дают нам возможность адаптироваться в обществе, достигать своих целей и предсказуемо изменять свою жизнь. Давайте назовем умения, необходимые человеку для осуществления действий такого рода, структурными.
Другие же действия, напротив, не подразумевают ориентации на какой-либо конкретный результат и не обладают точными критериями правильности их осуществления. В самом деле, разве есть практический смысл у дружеского общения, любования природой, философских размышлений, сексуальных радостей – за исключением, разумеется, тех случаев, когда партнеры ложатся в постель исключительно с целью обеспечить продолжение собственного рода? Все эти занятия имеют смысл сами по себе, как процесс – независимо от конкретных итогов. Скорее наоборот, попытка добиться от такого события какого-то определенного результата лишает его собственной сути и привлекательности. Именно действия такого рода дают нам возможность быть самими собой. Давайте назовем такие события процессуальными, а умение их совершать – процессуальностью.
