Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Тексты в газете в основном вышли из-под пера Хеландера, ветерана, одновременно являвшегося шефом криминальной редакции, редактором выпуска, корреспондентом в США и редактором интернет-версии. Он принадлежал к когорте журналистов, идеально приспособившихся к новому времени, и мог сделать крошечный телевизионный сюжет при помощи камеры мобильника с таким энтузиазмом, словно писал о мировой проблеме. Дополнительные материалы к самой главной истории (подборку фактов, резюме, общий фон и прочее, что хорошо соотносилось с новостями) приготовила «вечерняя» команда выпускающего редактора, и, прежде всего, Элин Мичник, талантливая девочка, которая явно состояла в родстве с Адамом Мичником, главным редактором Gazeta Wyborcza, самой крупной газеты Польши.
И если верить всем этим статьям, Томас Самуэльссон был безусловно самым важным сотрудником во всей шведской правительственной канцелярии, аналитиком по вопросам международной безопасности, стоявшим на страже внешних границ Европы. В общем, судя по ним, шведы могли спокойно спать исключительно благодаря тому, что он охранял их покой из Розенбада…
Шюман вздохнул и снова пробежался глазами по текстам.
Они не отличались количеством фактов, но все, приведенное в них, соответствовало истине, хотя порой по своей значимости не выходило за рамки второстепенных данных. В совокупности же подборка выглядела просто отлично и, насколько он мог судить, не содержала ошибок, а сама главная статья о похищении была хорошо выстроена с точки зрения драматургии и без излишнего пафоса.
Он отложил газету в сторону и потер глаза.
Сегодня, конечно, стоило ожидать больших продаж, пожалуй, не так много экземпляров, как в старые добрые времена, когда газеты выходили только в бумажном варианте, но где-то рядом.
Он наклонился к компьютеру, вытащил на экран данные фирмы «Тиднингсстатистик» за последний квартал и быстро просмотрел таблицы.
«Квельспрессен», конечно, еще прилично отставала от лидера, но разрыв между двумя крупнейшими газетами Швеции никогда не был столь мал. И не играло никакой роли, насколько «Конкурент» пытался скрывать свои объемы продаж, выбрасывать на рынок бесплатные экземпляры или обжаловать статистические отчеты, факт оставался фактом: разница в тиражах между двумя монстрами Швеции за годы его работы здесь постепенно сокращалась и сейчас не превышала 6700 экземпляров в день. Если бы он только сумел сохранить данную тенденцию еще какое-то время, «Квельспрессен» вырвалась бы вперед и стала бы крупнейшей газетой в Скандинавии, а он сам вошел бы в историю.
Шюман пригладил усы.
Конечно, он стал первым, кто получил Большой журналистский приз дважды, но подобное вряд ли могло увековечить его в памяти потомков.
Зато на это он мог рассчитывать в качестве редактора, вспахавшего целину и поднявшего этику шведских средств массовой информации на новый уровень, и, пожалуй, здесь ему мог помочь Томас Самуэльссон. И ключевым словом являлся тираж бумажной версии.
Андерс Шюман окинул взглядом помещение редакции.
Патрик Нильссон уже находился на своем месте. Он мог продержаться без сна много часов. Шюман запретил редакторам спать в комнате отдыха и требовал от них по крайней мере прокатиться домой и принять душ, но он сильно сомневался относительно того, что Патрик выполнял это распоряжение. Вероятно, тот просто выходил из здания покемарить чуток на заднем сиденье служебного автомобиля.
Берит Хамрин прошествовала с портфелем и пальто в руках, она выглядела как старая учительница английского языка из гимназии. Переход на новый формат дался ей с большим трудом, для чтения закадрового текста она особенно не подходила, да и монтировать видео– и звукозаписи у нее не слишком получалось, но она была живой энциклопедией, когда дело касалось фактов и контекста. И кроме того, работала в газете с незапамятных времен, из-за чего стоила слишком дорого в части компенсации.
Появления Хеландера не стоило ждать еще много часов, он предпочитал хорошо поспать. А Элин Мичник чересчур поздно ушла с работы, он столкнулся с ней во вращающихся дверях, когда пришел утром.
Уже тринадцать лет он находился здесь, сначала в качестве главного редактора, а потом главного редактора и ответственного издателя. Можно было говорить что угодно о его деяниях, но одно не вызывало сомнения: он действительно старался. Делал именно то, что и ожидали от него, пытался избегать проторенных путей и во многих планах преуспел. Его организация функционировала как здоровое, работающее в бесперебойном ритме сердце, каналы распространения и торговые точки не вызывали нареканий с точки зрения надежности, и результаты говорили сами за себя. Он даже вырастил себе группу потенциальных преемников. А ощущение внутренней пустоты, порой гнетущее его, вероятно, возникало бы в любом случае. По крайней мере, в этом он пытался убедить себя и связывал его скорее с возрастом, чем с работой. Тело стало тяжелее, уже возникали проблемы с потенцией. Его интерес к эротике таял одновременно с тем, как он все меньше думал о журналистской этике, но у него и мысли не возникало попробовать связать одно с другим.
Он посмотрел на свои наручные часы.
Три часа до одиннадцатичасовой встречи.
У него еще хватало времени съездить домой к Аннике Бенгтзон и посмотреть, как обстояло дело с его шансом увековечить свое имя.
Анника лежала в своей кровати и таращилась в потолок. Все ее тело, казалось, было налито свинцом.
Она не могла нарадоваться своей способности спать когда угодно и где угодно, но сегодня не сомкнула глаз с 4.18. Тогда позвонил ее рабочий телефон и утренний редактор телевидения Швеции, которому на такси прямо из типографии доставили свежий номер «Квельспрессен», поинтересовался, не могла бы она приехать и посидеть у них в утренней программе и поплакать по поводу похищенного мужа. (О’кей, он не сказал «поплакать», но именно это имелось в виду.) Четверть часа спустя его примеру последовали представитель ТВ-4, и тогда Анника отключила телефон.
Она потянулась и посмотрела в окно. Небо было серым и, похоже, не предвещало ничего хорошего.
Все средства массовой информации явно намеревались позвонить ей сегодня и попытаться взять интервью, и лучше эксклюзивное. Но сама мысль сидеть и рыдать в телестудии или выворачивать наизнанку душу перед коллегой с блокнотом и диктофоном вызывала у нее глубокую неприязнь при вроде бы полной нелогичности и аморальности такого ощущения. Ведь после факультета журналистики в университете, трех лет в провинциальной газетенке в Катринехольме, а затем тринадцати в таблоиде в Стокгольме с ее стороны выглядело чуть ли не служебным проступком отказаться от участия в начинавшемся медийном шоу. Разве ей самой не приходилось брать интервью у людей против их желания? Как многие из них все-таки отказались, не уступив ее уговорам (или, честно говоря, не поддавшись на угрозы или обман)? Сколько их прошло перед ее глазами, погруженных в себя: жертв ограблений, убийц женщин, попавшихся на допинге спортивных звезд, нерадивых полицейских, жульничавших с налогами хозяев строительных фирм, с настороженными или даже испуганными глазами? Да просто бесчисленное множество.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
