Книга Хроники пикирующего Эроса - Анна Яковлева

Симочка прибежала на своих каблучках-шпильках, в полушубке и белоснежных брюках, когда мы уже накрыли стол: сегодня Симочке — девяносто лет. Модельная стрижка, волосы цвета старинной платины уложены короткими волнами, сияющие голубые глаза, серебряный лак на ухоженных ногтях — в общем, она выглядела как всегда, все мы знали её такой и никакой иной. Знакомых ровесников у неё на земле уже не осталось, но свой день рождения она согласилась праздновать с нами, самой старшей из которых было лет на тридцать меньше, чем юбилярше, и выглядела эта старшая ровно на свои шестьдесят русских лет.

Симочка уже давно упоминала о странном чувстве, о котором ей рассказывали люди за семьдесят: вокруг всё меньше ровесников, лица в толпе, одежда, манеры отличались теперь печатью совсем иных времён. Тем, кто этого не испытал, придётся дожить до соответствующего возраста, потому что старые фотографии и фильмы дают об этом некоторое впечатление, но довольно слабое, ибо, перебирая старые фото, пересматривая кино времён молодости твоих родителей, вслушиваясь в нечаянно зазвучавшую по радио мелодию ушедших лет, ты — снаружи, а не внутри. Но есть рубежная точка, когда внутренне ты всё та же, но мимо тебя уже не задерживаясь скользят взгляды мужчин, и вдруг впервые уступают место в метро, и тогда медленно, но неуклонно начинаешь ощущать себя чужой и лишней на этом празднике жизни. Так вот сего печального чувства Серафима Николаевна была лишена напрочь и лишь пожимала худенькими плечами, когда ей об этом рассказывали. Она только что вернулась из альпинистского похода и с упоением повествовала, что восхождение на ту вершину считается очень опасным предприятием вообще, а у неё лично взяли расписку о том, что она об этом предупреждена особо и в случае чего родственники предъявлять претензии не станут.

Мы подняли бокалы, поздравляя Симочку с девяностолетием, а она, сделав глоток, предупредила, что ожидается ещё один гость и нам всем предстоит с ним познакомиться.

— Только не болтайте при нём о моей примечательной биографии, — сказала она.

А рассказать было бы что.

Симочка — историк по профессии и до самой кончины известнейшего академика работала у него секретарём. Академик был прежде всего известен своей книгой о Наполеоне и, как водится, обожая своего героя, незаметно для себя перенял его личностные черты. И верная соратница Симочка — тоже. Она немыслимыми путями доставала раритетные материалы, была настойчива и педантична, исключительно трудолюбива, устанавливала свои правила игры, владея несколькими языками, переводила, редактировала, вместе с академиком писала ту знаменитую книгу, вела переговоры со всяческим начальством, выбивала и оформляла шефу жильё, поездки, договора. Так что сталинские награды и звания, если по-честному, должны были бы равно принадлежать шефу и его секретарю.

После смерти академика она какое-то время проработала научным редактором в издательстве, а когда научных редакторов вдруг оказался в стране избыток, перешла в издательство художественной литературы. Здесь Сима приобрела навыки, очень пригодившиеся ей в дальнейшем. А тут грянули девяностые, зарплаты не стало хватать даже на пропитание, а у Серафимы Николаевны планы были другие, наполеоновские: она мечтала посмотреть мир. По объявлению о наборе девушек в службу «Секс по телефону» она заявилась по указанному адресу, где встретили её в офисе полуголый мальчишка лет двадцати с серьгой в ухе и ногами на столе и татуированная девочка. «Вам чего, бабуля?» — поинтересовался парнишка. «Я — по объявлению о наборе операторов», — томно ответствовала Серафима Николаевна. Парочка дружно расхохоталась. Юной поросли всегда кажется, что толк в сексе знают только они и особенности виртуального общения иным возрастам недоступны. Ах, как они заблуждались!..

Симочка немедленно изобразила в лицах зазывные тексты женщины-вамп, затем нимфетки, а также порядочной замужней дамы, телефонный секс для VIP-клиентов, для жаждущих «госпожу» мазохистов и мечтающих о «рабыне» — для заказчиков с садистскими потребностями, на ходу меняя тембр голоса и высоту тона, лексику и интонации, тут же сочиняя подходящие легенды для каждого своего персонажа и сценарии, в которых она выступала в главной роли. В зависимости от воображаемой ситуации она описывала себя, свою внешность и возраст, говорила именно те комплименты заказчику, которые такому типу требовались, описывала его — самого прекрасного, самого нежного или самого жестокого мачо из всех встречавшихся ей мужчин; она умела разговорить оробевшего юношу и осадить не в меру грубого мужлана. Она была леди — но леди в разных амплуа. А как она стонала, о, как она по-разному стонала, изображая наслаждение! Уху неопытных мальчиков предназначались стоны зрелой женщины, тихие и протяжные, как женщина-вамп она рычала и выла тигриным воем, девственницы у неё испуганно шептали «ой, не надо», вскрикивали от боли и потом постанывали, рассказывая, как им сладко с таким — о, с таким первым и единственным! — мужчиной… В жизни у Симочки был один мужчина, короткий брак, в котором она родила сына, и откуда она знала все эти роли, тайная сия велика есть. Но талант есть талант.

Парочка в офисе ошеломлённо молчала, а потом разразилась аплодисментами. Симочка сразу стала лучшей по профессии, именно разговор с ней чаще всего заказывали мужчины, постоянные клиенты службы «Секс по телефону».

В перерывах между сменами Серафима Николаевна стала писать романы. Возможно, тут сыграла роль слава её как редактора — вялые тексты она умела превращать в такие, от которых не оторвёшься, обычную историю превратить в сенсацию. Возможно также, что таким образом она отдыхала от тех, кого обслуживала по телефону, и от того, чем именно там занималась. Появилась новая российская профессия — рерайтер, самые слабые тексты несли Серафиме Николаевне, и она делала из них бестселлеры. И, наконец, оставив свою работе в «Сексе…» и в издательстве, она ушла на вольные хлеба. У неё появилось несколько постоянных заказчиков, которые специализировались на мужских романах, а самые страшные и грязные сцены отдавали перу Симочки: так, как она, писать их никто не умел. Её фантазия работала без устали и со скоростью света, она мгновенно изобретала ситуации, которые в реальности не могли бы, вероятно, случиться просто по физическим законам, а у неё они выглядели совершенно натурально и поражали своей изощрённой жестокостью. Вероятно, таким способом она отреагировала собственные проблемы — работа в «Сексе по телефону» была для бывшей аристократки духа слишком тяжёлой, и невероятные мучения, которым она подвергала своих персонажей-мужчин в романах, компенсировали ей ту специфику занятий, которыми ей пришлось зарабатывать не по своей воле.

А потом процедура упростилась: прославившиеся авторы мужских романов просто заказывали ей очередной опус и публиковали под своими именами. Платили очень недурно. И теперь несколько раз в год Симочка имела возможность выезжать за границу и наслаждаться тем, чего была лишена всю жизнь: от роскоши Лувра до джунглей Амазонки.

…Позвонили в дверь. Кто-то из нашего девичника открыл дверь, и вошёл приятный юноша с умным интеллигентным лицом. По очереди представившись дамам, он присел рядом с Серафимой, глядя на неё совершенно влюблёнными глазами.