И вновь публика горячо зааплодировала.
– О, Тодд, я так рада за него, – растроганно произнесла Элизабет.
– А вот и он. – Тодд указал на другой конец шатра. – Почему бы тебе не сказать это ему самому?
– Я так и сделаю. – Элизабет быстро обняла Тодда и направилась к Брюсу. Она подошла к нему сзади и положила руку ему на плечо. – Поздравляю, Брюс.
Юноша обернулся, глаза его радостно заблестели.
– И мне тоже надо поздравить тебя, – тихо ответил он. – Ты провела грандиозную работу, Лиз. Как бы все это понравилось Регине!
Девушка покраснела.
– Я хотела поздравить тебя не только с победой на выборах, – мягко заметила она. – Никогда бы не подумала, что буду так говорить, но я горжусь тобой, Брюс. И не потому, что ты выиграл на выборах. Мне кажется, ты одержал куда более важную победу!
– Мне тоже, – серьезно подтвердил парень и посмотрел на семью Морроу. – И надеюсь, Регина знает о моих чувствах.
– Сердце мне подсказывает, что так оно и есть, – поддержала его Элизабет.
Была пятница. Сестры Уэйкфилд сидели на зеленой лужайке перед школой.
– И кому только пришло в голову устраивать новый праздник всего через две недели после такого шумного торжества? – пробурчала Джессика.
– Тодду, – ответила Элизабет. – И, по-моему, это неплохая идея!
– Ты стала звездой карнавала, – прошипела Джессика, – и теперь хочешь, чтобы так было всегда.
– Джес! – возмутилась Элизабет. – Это неправда. Просто так получилось, что сегодня мистер Коллинз делает особый взнос в фонд больницы. Мы собрали больше восьмисот долларов! Разве это не повод для радости?
– Пожалуй, – вздохнула Джессика.
Она высматривала кого-то, и чувствовалось, что ее мысли далеки от их разговора.
– Что с тобой сегодня? – поинтересовалась Элизабет. – С каких это пор тебе не по душе веселье?
– Не твое дело, – отрезала сестра и прихлопнула комара свернутой в трубку пачкой листков.
– Но все-таки, – добивалась Лиз. – Что это у тебя в руках? Уж не твой ли реферат?
– Прости, Лиз. – Джессика не потрудилась ответить; в это время она заметила на другом конце лужайки Лилу и встала. – Мне надо идти.
– Лила Фаулер, – грозно заговорила она, подходя к подруге. – Тебя ничуть не огорчает случившееся?
– А что случилось? – невинно спросила та, делая вид, что стряхивает комочек грязи с белых брюк.
Она собиралась опять на стройку, к папиному зданию, и хотела выглядеть на все сто.
– А вот что! – негодуя, взвизгнула Джессика, развернула листы бумаги и помахала ими у собеседницы перед носом. – Вот о чем я говорю!
– О господи. – Лила посмотрела на большую красную двойку в верхнем углу реферата. Под оценкой к тому же было написано: «Джессика! Пожалуйста, зайди ко мне».
– И больше тебе нечего сказать? – прошипела Джессика. – Свой-то получила?
– Конечно, – помявшись, сказала Лила. – Мы все их сегодня получили, Джес, сама знаешь.
– И какая же у тебя оценка? – допытывалась подруга.
– Нормальная. Слушай, Джес, я тороплюсь. Давай поговорим об этом в другой раз.
– Ну уж нет. Что такое – нормальная?
– Я получила четыре с минусом, – призналась Лила. – Но никак не пойму, из-за чего ты так кипятишься, Джес. Я старалась изо всех сил. Просто не…
– «Изо всех сил»! За мой реферат получила двойку, а за свой – четверку с минусом! Как это ты ухитрилась?
Лила пожала плечами и посмотрела на подругу большими невинными глазами.
– Видимо, я просто переутомилась, – жалостливым тоном сказала она. – Ведь ты же понимаешь, Джес. Сперва я написала свой, а когда дело дошло до твоего…
– Бесподобно, Лила, – прервала ее собеседница. – Просто с ума сойти! Да ты понимаешь ли, что реферат мог спасти меня от экзамена?
– А теперь не сможет, да?
Джессика смерила ее негодующим взглядом:
– Не сможет, да и не надо. Если я нормально сдам выпускной, то…
– А-а, ну тогда все в порядке.
Но это утешение было слабоватым.
– В конце концов, кому нужна эта история? – беспечно прощебетала Лила, а потом понизила голос: – Угадай, куда я сейчас направлюсь?
– Ну? – огрызнулась Джессика, а про себя подумала: «Очень нужно мне это знать».
Она не разделяла безразличия собеседницы к своему реферату. Получись он нормальным, ей бы предстояло лишь мучительное собеседование с преподавателем истории мистером Феллоузом. А теперь придется выжимать из себя все, чтобы не провалиться на выпускном экзамене.
– Я иду к папиной стройке посмотреть, нет ли там Джека, – сообщила Лила. – Я почти уверена, что на этот раз он куда-нибудь меня пригласит.
– Может, в библиотеку – помочь ему написать реферат, – сострила Джессика.
Самодовольство Лилы бесило ее. Помимо этой мерзкой «пары» Джес огорчило полученное ею вчера письмо от Дональда. Он извинялся, что не позвонил ей до карнавала, и писал, что не хотел бы вводить ее в заблуждение относительно их отношений.
«Вводить меня в заблуждение! – печально повторила про себя девушка. – Я ошибалась во всем. Все планы рухнули! На меня налетел настоящий вихрь перемен! Теперь мне конец. Это в шестнадцать-то лет!»
– Точно тебе говорю, он потрясающий, – продолжала Лила.
Вдруг зеленовато-голубые глаза Джессики снова озорно засветились:
– Расскажи-ка еще что-нибудь о нем.
Девушка тотчас оживилась и, наклонившись к подруге, пустилась в пространное описание достоинств Джека. Джессика увлеченно слушала. Ей пришло на ум, что за проделки Лилы надо платить той же монетой. Так что, если ей удастся выведать все об этом парне, возможно, с мордашки Лилы навсегда исчезнет эта глупая ухмылка!
Через пятнадцать минут Лила остановила машину перед стройкой. Наскоро поглядевшись в зеркало заднего вида, она вышла из автомобиля и с максимальной беспечностью направилась вдоль ограждения строительной площадки.
– Джек! – позвала она и помахала рукой.
Через минуту юноша отделился от группы рабочих, передвигавших лебедкой железные балки, и не спеша подошел к барьеру.
– Лила Фаулер, – лениво обратился он к ней, и в зеленых глазах заискрилась насмешка. – Что тебя притягивает к этой стройке?
– Ой, не знаю, – застенчиво промолвила та, пожала плечами и посмотрела на него с самой кокетливой улыбкой, на какую была способна. – Я просто обдумывала планы на лето и хотела посоветоваться с папой насчет поездки в Европу, – солгала она.
– Серьезно? – Джек положил руки на ограждение и опустил на них подбородок. – И куда же в Европу?
