— Великое счастье, что у Мэри Крофорд такие соседи, — проговорила Сьюзен со слезами на глазах.
— Ей повезло и в том, что рядом с ней вы, мисс Прайс. Я знаю, заботы о леди Бертрам почти не оставляют вам свободного времени, однако при первой же возможности вы стремитесь навестить больную в Уайт-Хаусе. Мне также известно, сколь высоко ценит вас Мэри, почитая своей нежной сестрой. Наверное, счастливое озарение свыше привело ее в Мэнсфилд. Возможно, путешествие и изнурило мисс Крофорд, усугубив телесный недуг, но едва ли серьезно сказалось на ее состоянии. Мне представляется, что здесь, даже в отсутствие вашей сестры и зятя, Мэри обрела душевный покой и изумительную легкость духа, — вот истинное чудо.
— Я рада это слышать, — отозвалась Сьюзен. — Мне невыносимо было думать, какое жестокое разочарование испытала бедняжка, прибыв в Мэнсфилд и не найдя здесь тех, к кому так страстно стремилось ее сердце. Я боялась, что пережитое огорчение подтачивает силы мисс Крофорд и оттого желанного исцеления не происходит. Это чрезвычайно меня тревожит! — воскликнула девушка, без всякого жеманства вытирая слезы. — Я успела искренне привязаться к Мэри. Вначале мне казалось, что у нас с ней не может быть ничего общего — мисс Крофорд привыкла блистать в светских гостиных, и… вдобавок в прошлом моя сестра порой находила ее несколько суетной, отмечая, что та, кажется, излишне много думает о материальной выгоде, о деньгах и о высоком положении. Но я не замечаю ничего подобного.
— Думаю, в самом деле, с тех пор как Мэри приехала в Мэнсфилд, она совершенно переменилась, и с каждым днем перемена эта все заметнее, — согласился мистер Уодем. — Поистине она натура редкая, исключительная; я благодарен судьбе за то, что мне довелось свести знакомство с ней.
При этих словах тонкое лицо пастора озарилось таким восторгом и нежностью, что у Сьюзен невольно сжалось сердце. И словно молния, ее встревоженную душу пронзила внезапная мысль: «Он любит Мэри!» Мистер Уодем любит мисс Крофорд! Какая ужасная трагедия! Девушка замолчала, не в силах произнести ни слова, горло ее болезненно сжалось, к глазам подступили слезы. В эту минуту послышались шаги спускавшегося по лестнице доктора, и Сьюзен с мистером Уодемом повернулись к дверям.
Доктор Фелтем не смог сказать ничего утешительного. Он предписал больной принимать различные снадобья, которые помогут облегчить ее страдания, но не исцелят сам недуг.
— Все зависит от способности мисс Крофорд противостоять болезни, — вынес он свой вердикт. — Сколько ей осталось, сказать трудно. Возможно, два месяца, а может быть, меньше. Точнее оценить не берусь — наше знакомство с этой дамой не столь давнее, чтобы я взял на себя смелость судить о ее характере и крепости духа.
— Вы думаете, нам следует послать за ее братом? — нерешительно осведомился мистер Уодем. — Вопрос этот чрезвычайно беспокоит мою сестру. Сама мисс Крофорд настроена против подобной меры. «Это лишь напугает его, бедненького, — твердит она. — Да и к чему вызывать Генри? Я превосходно обхожусь без него; вокруг меня столько добрых друзей, что я ни в чем не нуждаюсь. Если послать за моим братом, тот в ужасе примчится в Нортгемптоншир, убежденный, будто я нахожусь на пороге смерти. Тогда как на самом деле — ничего подобного!» Но как полагаете вы, доктор? Страшно даже помыслить, что бы вышло, если бы мы не известили мистера Крофорда… а худшее случилось, когда его не было рядом. Мы никогда бы себе этого не простили. Как я понимаю, мистер Крофорд — преданный брат, нежно привязанный к своей сестре. Но в то же время мы не хотели бы напрасно его тревожить.
— Думаю, лучше будет послать за ним, — заключил доктор после короткого раздумья. — Вреда от этого не будет, а присутствие близкого человека, возможно, поможет больной преодолеть растущую слабость. — С этими словами доктор Фелтем откланялся.
Мистер Уодем проводил Сьюзен наверх, но сам задержался буквально на минуту, для того только, чтобы вручить мисс Крофорд букет и передать весточку от своей сестры, занятой в пасторате приготовлением аррорута[4], который она собиралась принести больной немного позднее. Затем он покинул Уайт-Хаус, послав Сьюзен прощальный взгляд, исполненный особого значения, который та расценила как обещание, что сам пастор или миссис Осборн возьмут на себя труд написать Генри Крофорду.
— Вот поистине замечательный человек! — воскликнула Мэри, как только мистер Уодем ушел. — Его избраннице можно лишь позавидовать. О чем вы только думаете, Сьюзен? Отчего не ухватитесь за этот счастливый случай устроить свою судьбу?
Однако, заметив, что ее шутливый тон не созвучен настроению Сьюзен, Мэри тотчас умолкла и с величайшим вниманием и неподдельным интересом принялась слушать новости из усадьбы, касающиеся главным образом предстоящего приезда Уильяма.
— Он был таким милым, прелестным юношей. — Мэри хорошо помнила старшего брата Сьюзен. — Как счастливы они были с Фанни в обществе друг друга. Сердце радовалось, когда я видела их. Генри тоже искренне привязался к Уильяму; он одолжил ему лошадь для охоты и составил самое высокое мнение о его умении ездить верхом. Они вместе отправились в Лондон, и позднее Генри с восторгом отзывался о скромном нраве, рассудительности и благоразумии Уильяма. Так, значит, теперь он произведен в капитаны? Чудесно! И вскорости приедет в Мэнсфилд? Какая радость для Сьюзен! — Мэри склонялась к мысли написать Генри, сообщить радостную новость, чтобы тот приехал повидаться с Уильямом и задержался в Мэнсфилде на несколько дней.
— Почему бы так и не сделать, не откладывая? — подхватила эту мысль Сьюзен, обрадованная возможностью избавить мистера Уодема от тягостной повинности писать послание, которое скорее всего немало напутает мистера Крофорда. — Если вы находите чересчур утомительным писать самой, я с радостью напишу под вашу диктовку, а внизу вы поставите свою подпись. Как вам нравится такой план?
— О, если я уже не в состоянии сама писать письма, мой бедный милый Генри придет в ужас! Я привыкла отправлять ему длиннющие послания, на которые он, разумеется, обычно отвечает лишь парой коротких строк. «Дорогая Мэри, я получил твое письмо. В Эверингеме все по-старому. Буду у тебя одиннадцатого. Искренне твой». Вот и все.
Однако после недолгих уговоров Мэри в конце концов согласилась позволить Сьюзен написать за нее письмо.
— Мне постоянно доводится писать письма под диктовку тетушки, — пояснила Сьюзен. — Так что для меня это дело привычное.
И вот письмо было завершено, притом в конце, по настоянию Мэри, появилась приписка: «Получением этого изящно написанного послания ты обязан любезности дорогого друга, с которым вас некогда свел случай, давным-давно, в далеком прошлом; надеюсь, ты встретишься с ней вновь в самом скором времени, уступив желанию сестры видеть тебя здесь».
— Ну вот! Довольно добавить лишь капельку таинственности, чтобы Генри поспешил явиться сюда. А теперь расскажите мне скорее о Томе, о его ухаживаниях за мисс Харли и о бесплодных попытках Шарлотты Йейтс обратить на себя внимание. Но сначала ответьте, отчего вы ни разу не привели ко мне мою маленькую тезку? Неужели я так ее и не увижу?
