Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
С. Кугушев рассказывает, что Андропов, придя к власти, заказал нескольким группам аналитиков написание текста на тему «Почему мы отстаем от Запада». В книге «Третий проект», написанной С. Кугушевым совместно с М. Калашниковым, говорится и следующее[172]: «В конце 1970-х годов Андропов из особо приближенных лиц создал замкнутую, своего рода тайную организацию внутри КГБ СССР по образцу то ли оруэлловского Братства, то ли на манер народовольческого подполья, то ли в духе масонской ложи. Сам он общался всего с несколькими избранными, ближайшими соратниками. Они, в свою очередь, имели по пять-семь «завербованных» каждый. Те же, в свою очередь, становились главами своих пятерок. И так далее. Получалась пирамидальная иерархическая структура, разбитая на пятерки, незнакомые между собой. Взаимодействие шло только через руководителей некоей «ложи» внутри уже аморфной компартии и постепенно костенеющего Комитета госбезопасности». Правда, это снова очередная гипотеза, скорее то, что хотят увидеть авторы, чем то, что было на самом деле.
Парадоксально и интересно также и то, что практически в это же время в рамках Пентагона начался свой такой же проект, который должен был ответить на вопрос, почему США теряют свою конкурентность[173]. Проект назывался «Сократ». Его делали сотрудники военной разведки, которые отслеживали ситуации с непередачей военных технологий в СССР.
Андропов также восстановил имидж КГБ с помощью стимулирования создания целой волны романов и фильмов о разведчиках, где особо выделился Ю. Семенов. Кстати, свой собственный образ для Запада он тоже отретушировал по максимуму. В него вписали и знание английского языка, любовь к стихам и джазу. Как пишет Р. Медведев[174]: «Ссылаясь на книгу Джона Баррона «КГБ», некоторые из западных авторов писали об Андропове как о широко образованном интеллектуале, читающем в подлинниках американские детективы и английские романы. По свидетельству Баррона, квартира шефа КГБ на Кутузовском проспекте была обставлена стильной венгерской мебелью, подаренной ему Яношем Кадаром. Он коллекционирует пластинки американской джазовой музыки и картины советских художников-абстракционистов, некоторые из этих картин висят на стенах в его комнатах. Андропов — аскет и либерал, он любит встречаться с известными интеллигентами и даже диссидентами, угощая их виски и коньяком. Перед сном он любит прочитать несколько страниц из «Опытов» французского средневекового философа Мишеля Монтеня, а также прослушать сводку последних известий по «Голосу Америки»».
Андропов учил работе своего коллегу, возглавлявшего польскую госбезопасность, вспоминая свой опыт в Карелии[175]: «Когда возникал затор на реке из бревен, сплавщики находили ключевое бревно и ловко его вытаскивали. Все! Затор ликвидирован, сотни бревен плывут дальше. Вот так лучше и действовать».
Этот период советской истории уходит все дальше и дальше. Подведя итоги, следует сказать, что реформ Андропова СССР не увидел. И вообще СССР тратил свои усилия, часто гигантские, на консервацию имевшейся социосистемы, в то время как другие страны тратят сегодня усилия наоборот, на трансформацию социосистемы, чтобы она более соответствовала существующей ситуации.
Андропов все говорил правильно. Но в целом следует признать, что эра правильных рассуждений завершилась, сегодня нам нужна эра правильных действий. Слова давно исчерпали свою силу. История ценит только результаты.
Информационная гибель СССР: причины и следствия
Советский Союз во многом погибает из-за других причин, чем те, которые постоянно повторяются при обсуждении. СССР обладал сильной экономикой, уровня которой постсоветское пространство все еще не может достичь за более чем двадцать лет своего существования.
СССР обладал сильными технологиями, которые шли от естественных фундаментальных наук. Но СССР не имел технологий, идущих от наук социальных, гуманитарных. Он и не стремился их развивать, поскольку созданный внутри СССР мир во многом управлялся за счет принятия решений не внизу, а наверху.
Каждый человек имел перед собой ограниченный выбор, поэтому система не нуждалась в разработках по управлению выбором человека, которые, например, можно рассматривать как рекламу и паблик рилейшнз для западного мира. Плакат «Летайте самолетами Аэрофлота» четко отражает эту ситуацию, так как никаких других самолетов не было. Закрытое общество, плановая экономика порождали ситуацию минимизации контекстов принятия решений для потребителя.
Сегодняшние сетевые технологии принесли новый тип войны — сетевую, в результате которой Дж. Аркилла, к примеру, четко формулирует принцип, что иерархии не могут побеждать сети[176]. Особенностью сети как раз и является делегирование принятия решений как можно ниже, что дает возможность быстрого реагирования на изменения в окружающем пространстве. В Советском Союзе, наоборот, все решения принимались как можно выше. И это, кстати, является типичным правилом любой бюрократической системы, которая тратит массу времени на согласование при принятии решений.
Советский Союз был сильной индустриальной державой. Однако его постарались оставить именно в этом состоянии, в котором и сегодня находится весь постсоветский мир. Советский Союз пропустил переход в новую технологическую форму — информационную. Это было сделано еще тогда, когда отказались от своих собственных разработок ЭВМ, перейдя на западный вариант IBM. Как следствие, сегодня ни Россия, ни Украина не в состоянии создавать свои собственные мобильные телефоны, компьютеры и даже телевизоры. Россия, заложив в свою основу вариант сырьевой экономики, в этом плане вообще находится на доиндустриальной стадии развития.
Переход в новую фазу всегда требует «сжигания» определенного ресурса. Советский Союз, перейдя к индустриализации, уничтожил таким образом свое крестьянство. Постсоветский мир в переходе человечества к информационной стадии потерял не только свои передовые позиции, но и свою субъектность. Теперь мы экономически как потребители поддерживаем переход передовых стран к новому технологическому укладу.
Бывший директор НИИ статистики Госкомстата России О. Смолин приводит цифры, которые отражают «колониальный» статус российской экономики[177],[178]. Например, доля иностранного капитала в экономике России. Официально: 20 %. Фактически: 75 %, в т. ч.: в имуществе: официально — 25 %, фактически — 60 %; в прибылях: официально — 21 %, фактически — 70 %; в акциях: официально — 18 %, фактически — 90 %. Размер интеллектуального капитала официально: $1,5 трлн, а фактически — $25 трлн. Занижение интеллектуального капитала почти в 17 раз помогает властям обосновать курс на копирование худших образцов зарубежного образования.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
