Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Если у вас возник вопрос, настолько ли было необходимо закладывать мифологическую основу в мои психологические понятия, то я надеюсь, мне удалось рассеять ваши сомнения: я стремился быть честным по отношению к эмпирической природе психики – я ощущал ее такой во время проведения психотерапии и в ходе других своих наблюдений. Я попытался создать теорию личности, которая феноменологически соответствовала бы человеческому восприятию психики. Я полагаю, вы ставили перед собой примерно такие же цели.
Салливен: Вы правы, хотя область межличностного взаимодействия была для меня более привлекательной, чем образы сновидений или сами по себе симптомы. Соответственно, я в основном уделял внимание психодинамике и тревоге как особым видам «энергии», мотивирующим развитие человека, тогда как вы сосредоточились на объяснении конечности, используя ваше понятие психической энергии. Я удивляюсь тому, что вы нашли общность в наших взглядах.
Юнг: Я полагаю, что оба мы делаем акцент на архаичных или чисто человеческих аспектах личности. Мы оба придаем большое значение базовой человеческой деятельности как основе, на которой возникает сознание: так на общем темном фоне появляется пятнышко света. Введенное мной понятие архетипа как основной формы проявления инстинктивных потребностей и реакций, по-видимому, согласуется с идеей прототаксической реальности. Ваше описание прототаксического способа коммуникации отличается от введенного Фрейдом понятия хаотичного, «бурного» и недифференцированного Ид. Прототаксические движения, жесты и другие способы самовыражения человека, при всем их сходстве с поведением животных, являются особыми формами выражения инстинктов. Больше всего меня заинтересовала ваша идея «предпонятий», связанная с паратаксическим типом коммуникации. Интересно, пытались ли вы найти мифологические соответствия образам и способам самовыражения человека, о которых вы рассказывали? Предпонятия персонификаций представляют собой явную параллель архетипическим образам, проявляющимся в психологических комплексах и сновидениях. А комплекс, представляющий собой аффективно заряженную совокупность образов, действий и мыслей, можно было бы, наверное, соотнести с персонификацией, например с ведьмой или Ужасной Матерью, которая могла бы вызывать страх или другие переживания при межличностном взаимодействии. Совершенно ясно, что паратаксические искажения и психологические комплексы – это иррациональные проявления человеческой сущности в межличностных отношениях и в интрапсихических ощущениях. Здесь опять же мы оба выделяем предсказуемые, значимые и формальные характеристики иррациональных форм мышления.
Как мне кажется, ваш глубокий интерес к межличностному взаимодействию как основе психологического развития взрослого человека имеет много общего с моими взглядами на отношение человека к самому себе в процессе индивидуации во второй половине жизни. Очевидно, что ни одна из двух точек зрения не имеет явного преимущества перед другой, ибо, в конечном счете, они очень близки по своей сути. Мы не можем установить истинные отношения с Другим, не имея реалистичного представления о своих комплексах, и не можем противостоять воздействию своих комплексов и понимать их, не общаясь с другими людьми.
У нас есть общее стремление создать такие терапевтические отношения, в которых признается роль аутентичного человеческого сотрудничества. Вы сделали особый акцент на важной роли так называемой «общности во взглядах» в терапевтическом процессе и той угрозе для отношений, которая возникает в случае непонимания терапевтом представленного пациентом материала. Как вам известно, я много лет боролся за то, чтобы к каждому клиническому случаю относиться, как к «открытию» и, не обращая внимания на все формальные правила, заново погружаться в материал, предоставленный новым пациентом. Стремление раскрыть смысл каждого нового символа заставило меня начать серьезные исследования в области самых разных культур и символических систем.
И, наконец, я надеюсь, вы согласитесь с моим открытием: основа человеческой психики оказывается понятной даже при самом серьезном функциональном заболевании. Можно понять глубинный смысл самого нелепого поведения и необычных фантазий и страдающего психозом пациента, и самых необычных ритуалов диких племен, потому что, вообще говоря, мы прежде всего – люди, и не как иначе.
* * *
Создавая воображаемый диалог этих двух ученых, я старалась следовать их духу и как можно точнее передать содержание их работы. Я построила этот диалог, чтобы познакомить читателя с идеями, которые буду использовать при обсуждении воздействия психологических комплексов на межличностные отношения. Поскольку работы этих великих психологов, в особенности труды Салливена, могут быть неизвестны читателю и больше не будут упоминаться на страницах этой книги, я хочу завершить эту главу краткой таблицей, в которой приведены стадии человеческого развития согласно теории Салливена. Он утверждает, что эти периоды жизни нельзя считать формальными стадиями, так как не знает точно, пересекаются ли они между собой и является ли такая их последовательность универсальной. Но нельзя оставить без внимания его концепцию о стадиях развития человека: их очень важно осмыслить для достижения наших целей. В описание каждой стадии я включила некоторые характерные особенности межличностного взаимодействия.
Стадии человеческого развития по Салливену
(Каждую новую колонку следует рассматривать как дополнительную, поэтому каждое новое достижение включает в себя и то, что было достигнуто раньше)
Глава 4. Отыгрывание комплекса: роли ведьмы, героя и быка
Супружеская пара отыгрывает негативный материнский комплекс в том случае, когда супруги вынуждены исполнять определенные угнетающие их жесткие роли. Как известно, комплекс – это привычная совокупность действий и чувств, которые отражаются в межличностных отношениях, а также переживаются человеком внутри, определяя настроение и создавая напряжение, присущее внутреннему конфликту. Если негативный комплекс постоянно отыгрывается супружеской парой, межличностные отношения становятся формальными и теряют жизненную энергию. Негативный материнский комплекс образуется на основе архетипа Ужасной Матери, отражающего негативные стороны проявления заботы и привязанности – подавление и удушение. Если этот комплекс отыгрывается в отношениях семейной пары, каждый из партнеров исполняет типичные роли ведьмы, героя или быка. В нашей истории о сэре Гавейне и леди Рагнель это, соответственно, роли Рагнели, Гавейна-Артура и сэра Громера.
В сфере межличностных отношений роли противопоставлены: с одной стороны – ведьма, с другой – герой и бык. Люди, подверженные воздействию комплекса, чувствуют себя потерянными или разочарованными, они испытывают гнев, не понимая, что с ними происходит. Мне приходилось слышать, как мужчина беспомощно восклицает, находясь в состоянии, близком к истерике: «Я действительно не знаю, чего она хочет», – и при этом героически сопротивляется ведьме, роль которой отыгрывает его жена. Хотя каждый из партнеров может играть любую входящую в комплекс роль, все же каждая из этих ролей обусловлена стилями мужского и женского поведения, которые во многом определяются традициями и типичными для западного общества стереотипами мужчин или женщин. Так, согласно своей социально-половой роли, женщина должна заниматься воспитанием детей, выражать свои чувства и выстраивать отношения с людьми, дома и на работе (т. е. исполнять роль сиделки, няни и социальной служащей). А мужчине предписано быть агрессивным и стремиться к обособленности, что проявляется в увеличении психологической дистанции, характерной для так называемого рационального мышления. Так как социально-культурные тенденции оказывают влияние на поведение каждого человека, то, отыгрывая комплекс, женщины склонны выбирать роль ведьмы, а мужчины – роль героя. В этом мы убедимся несколько позже.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
