– Какая беспардонная клевета! – возмутилась Машенька. – Шоколад мой, мой, мой! Зайчик, немедленно выбрось этих мальчишек за борт, на съедение акулам!
Зайчик радостно подхватил братьев, легко преодолел их сопротивление и швырнул в озеро.
– Спасибо, верный друг, – с королевской торжественностью изрекла Машенька. – Можешь взять себе имущество казненных!
В голубой резиновой шапочке и в такого же цвета купальнике Машенька была очень хороша, и Зайчик не сводил с нее восторженного взора. Антон сидел в стороне и молчал. Он вообще сильно изменился после происшествия с браконьерами, когда Машенька, пренебрегая опасностью, неожиданно пошла с ним. Как-то вдруг он стал сдержаннее, избегал оставаться с Машенькой наедине, да и она не стремилась вступать с Антоном в перебранки, которые нас очень веселили.
– Приготовиться! Осталось полминуты! – донесся с берега голос Ладьи. Машенька что-то шепнула Зайчику, и оба засмеялись. Как только раздался свист, Зайчик взял под руки уже готовых ринуться в воду братьев и невинным голосом спросил:
– Как думаете, ребята, кто сейчас победит?
Выяснение этого важного для Зайчика вопроса проходило шумно и отняло секунд пятнадцать. И когда жертвы неслыханного вероломства прибыли к финишу, Машенька делила между нами шоколад, завоеванный в честной спортивной борьбе. Юрик и Шурик подали протест, но жюри под обидный смех присутствующих решительно отклонило эти «необоснованные и наглые домогательства». Победительница торжествовала и открыто выражала претензии на приз имени Потапыча.
– Меня в институте никто не обгонял! – хвасталась она, обмениваясь с Зайчиком какими-то знаками. – Тельняшка будет моя, моя, моя!
Братья пошептались, после чего Шурик бежать отказался, а Юрик стал от коварного Зайчика подальше.
Как и следовало ожидать, Машенька и Юрик быстро стали лидерами забега: все попытки Зайчика схватить Юрика за трусы окончились неудачно. Поняв тщетность своих усилий, остальные бегуны метров через пятьдесят сошли с дистанции, а лидеры скрылись за кустарником, из которого выходила финишная прямая. Не успели мы вернуться, как прибежал ликующий победитель забега – Юрик. Потапыч вручил ему тельняшку, но, когда Юрик ее надел, мы не могли удержаться от улыбки: тельняшка доходила победителю до колен.
– А где Машенька и Зайчик? – спохватился Потапыч.
– Бегут, наверное, – хмыкнув, ответил Юрик. – Черепахи!
Это нам показалось подозрительным, и мы побежали к кустарнику. На траве, совершенно запутавшись в неводе и буквально изнемогая от смеха, лежала Машенька. Зайчик тщетно пытался ее освободить и время от времени грозил кулаком куда-то в небо. Мы задрали головы: высоко на дереве сидел Шурик и бросал в Зайчика шишки.
– Этот тип кинул на Машеньку сеть! – горячился Зайчик. – Бег нужно повторить!
Потапыч помчался отбирать у Юрика тельняшку, но того и след простыл. Так что Машеньке пришлось признать, что братья взяли полный реванш.
После обеда и тихого часа началась борьба за главный приз. Участники, сидя друг против друга, должны были прижать к столу руку соперника. Соревнования проходили по олимпийской системе – с выбыванием проигравшего. Мы вытянули из кувшина бумажки с порядковыми номерами, и опытный Зайчик составил таблицу. Победителем первой пары оказался я: в трудной спортивной борьбе мне удалось преодолеть отчаянное сопротивление Ксении Авдеевны. Затем Ладья в блестящем стиле победил Машеньку и Юрика, а Борис с непостижимой ловкостью прижал к столу могучую руку Потапыча, расправился со мной, но быстро проиграл Зайчику. Профессор и Раков, обливаясь потом, долго пыхтели, хватались за скамейки свободными руками и бормотали про себя заклинания. Илья Лукич оказался хитрее: он вдруг испуганно вскрикнул, профессор от неожиданности прекратил нажим, и Раков мгновенно припечатал руку соперника к столу. Лев Иванович поднял крик, но жюри сочло уловку находчивого Ракова вполне справедливой.
Наконец за стол уселась последняя пара: Зайчик и Шурик. Мы были так уверены в победителе, что советовали Шурику сдаться: всем не терпелось увидеть таинственный главный приз. Но первые же секунды борьбы едва не принесли сенсацию: Зайчик с воплем покачнулся на скамейке, и Шурик молниеносно рванул его руку вниз. Наш фаворит, однако, удержался, но немедленно потребовал расследования. Оказалось, что Юрик залез под стол, незаметно привязал к ноге Зайчика веревку и дернул за нее в кульминационный момент борьбы. Юрика с позором изгнали, и борьба возобновилась. Горя жаждой мщения, Зайчик мощным усилием хотел покончить с противником, но рука Шурика выскользнула, и богатырь шлепнул о стол своей ладонью. Зайчик удивился, а когда эта же история повторилась, вновь потребовал расследования. Можете себе представить наше возмущение, когда выяснилось, что Шурик смазал свою ладонь гусиным жиром!
Разумеется, победа тут же была присуждена обиженному Зайчику, и Раков под неописуемый восторг свидетелей вручил ошеломленному чемпиону главный приз соревнований: свою фотокарточку с дарственной надписью.
Я РАЗМЫШЛЯЮ В НОЧНОЙ ТИШИ
Вечером Потапычу показалось, что он слышит гул моторной лодки. Мы высыпали на берег, но, как ни всматривались, ничего не обнаружили на ровной и безмятежной поверхности нашего озера. Борис предположил, что у Потапыча бурчало в животе – явление, которое при известном воображении можно принять за работу мотора, но старик сердито мотал головой.
– Слышал моторку! – упрямо повторял он. – Это неспроста. Давайте ночью сторожить, в порядке живой очереди. Мало ли что может случиться! Опять приедут типы.
Раков, на которого перспектива ночного дежурства подействовала удручающе, озабоченно выпятил нижнюю губу.
– А что, если нам привязать на цепь Шницеля? – предложил он. – Увидит подозрительное лицо и залает. Надо ведь, чтобы этот жалкий пес приносил какую-нибудь пользу.
Раков терпеть не мог Шницеля, который целыми днями бродил вокруг кухни и держал нашего шеф-повара в постоянном нервном напряжении.
Антон гневно заявил, что не позволит травмировать беззащитную собаку. Борис тоже придерживался мнения, что беспокоить пса не стоит, ибо военизированная охрана Шницель, как показала практика, ночью спит безмятежным сном дежурного пожарника. Вот если бы нужно было раздобыть где-либо кусок мяса – другое дело. Здесь помощь Шницеля была бы бесценна.
Антон нетвердым голосом начинающего лгуна пробормотал, что Шницель не так воспитан, чтобы посягнуть на чужое, что он скорее умрет с голоду, чем…
И, блудливо пряча глаза, мой друг торопливо пересказал свою знаменитую легенду о колбасе, которую Шницель якобы не съел. Антон был очень жалок в эту минуту.
