«Кому ты об этом говоришь». У меня к тому времени разыгрался волчий аппетит, причиной которого было и не только приготовленное по-домашнему жаркое. Все, что мне нужно сделать, – это просто повернуть голову, и тогда его губы сольются с моими.
Я уже ощущала его поцелуй.
Но, прежде чем успела пошевелиться, момент был упущен. Зип сел напротив меня, и в данных обстоятельствах это расстояние показалось мне непреодолимым.
Пристально глядя на меня, Зип снял крышку с кастрюли с тушеными овощами, которую незадолго до этого принес с кухни. Я облизнулась, глядя на него сквозь дымку поднявшегося пара.
Надеюсь, он не растает как мираж.
– Ты разбудил мой аппетит… и не только приготовленным ужином. – Я осмотрелась по сторонам. – Ты такой всесторонне развитый. У тебя замечательная коллекция произведений искусства, антиквариата и потрясающая библиотека. Здесь все так по-домашнему.
– Что ж, – скромно ответил Зип, – Земля остается моей любимой планетой.
– Нет, я имею в виду здесь, в Нью-Йорке. Большинство холостяков оснащают свои квартиры всякими хитроумными приборами и приспособлениями, дабы заманить женщину в ловушку!
По какой-то причине он с трудом подавил смешок при этих словах. Однако быстро взял себя в руки и предложил мне добавки.
Я не могла дождаться десерта.
Кэтчер
Несмотря на то что в распоряжении у Питера были хитроумные приборы и приспособления, он так и не сумел с ними справиться. Я и представить себе не мог, что происходило в моей квартире, в то время как мы с Барбарой спокойно ужинали. Все началось со встроенного бара.
Большинство мужчин, включая меня, предпочитают не распространяться о своих любовных похождениях. Все должно происходить за плотно занавешенными шторами. И там же оставаться.
Однако Питер был одним из тех недотеп, кто не может держать язык за зубами. Он рассказал мне обо всем, что там произошло.
Итак, Викки сидела на диване и курила, пока Питер, стоя у зеркальной стены, возился с панелью автоматических переключателей.
– Я что-то не понимаю, Питер, – сказала Викки. – Как человек может «потерять» свой встроенный бар?
Питер продолжал колдовать над панелью. Кнопок не так уж и много. Всего штук шесть. Какая же из них?
– Клянусь, – ответил Питер, – бар был здесь минуту назад.
Он нажал кнопку «В», надеясь, что это означает «встроенный бар», однако же это была просто кнопка «В», третья после «А» и «Б». Когда Питер нажал на нее, диван, на котором сидела Викки, поднялся в воздух, сбросил девушку на пол, а затем растянулся над ней в полную длину.
Питер не обратил на это внимания. Он нажал на кнопку «Б», думая, что это «бар», и, по чистому совпадению, это сработало. Если бы слово «осел» начиналось с буквы «А», то Питеру не пришлось бы долго раздумывать.
– Нашел! – радостно закричал Питер, по всей комнате ища глазами Викки. – Викки, ты где?
– Не знаю! – раздался откуда-то ее приглушенный голос.
Питер заметил сигаретный дым, поднимающийся из-под дивана. Подавив первоначальное желание позвать кого-нибудь на помощь, он опустился на колени и сам вызволил Викки оттуда.
– Питер, – выдохнула Викки, выбравшись наружу. – Твой диван напрыгнул на меня, как какое-то животное! Кто бы знал, что ты такой опасный.
– Прости, прости меня, пожалуйста, – покаянно извинялся Питер. – Я такой неуклюжий. Наверное, я просто выпил слишком много шерри, пока готовил.
– Ты готовил для меня? – изумилась Викки. – Ни один мужчина еще не делал для меня этого. Я так… голодна!
Питер заморгал.
– Вообще-то, я не готовил… здесь, в моей квартире… для нас. Я готовил в квартире Кэтча. – Теперь он сам припер себя к стенке. Зачем ему готовить в квартире Кэтча? – Для… Кэтча.
– О, вот как.
– Но ты здесь всего минуту. – Он направился к бару, где взял пару стаканов для мартини. Как попугай, он повторил то, что я сказал ему у него дома и что совсем не предназначалось для ушей Викки. – Давай побудем здесь еще девять минут, и мы забудем об ужине.
Он ничего не сказал мне о ее реакции на такое заявление, возможно, потому что слишком нервничал и не обратил на это внимания.
Питер наливал джин в графин, пока Викки рассматривала фотографии на моих стенах.
– Это твои родители? – спросила она, указывая на одну из них.
Питер взглянул на стену и тут же снова занялся коктейлями, выверяя количество вермута.
– Нет, это родители Кэтча.
Викки, естественно, это показалось очень странным.
– Почему у тебя в квартире висит фотография родителей Кэтча?
Питер наконец сообразил, что к чему, и попытался сменить тему.
– Давай послушаем музыку! – нашелся он и нажал кнопку проигрывателя.
Одна из пластинок упала с автоматической подачи на вертушку, и в комнате тотчас раздались бравурные звуки «Торжественной увертюры, 1812 год» Чайковского.
С перепугу Питер нажал на другую кнопку.
В комнате погас свет.
Словно обезумев, он принялся нажимать на все кнопки подряд, колотя панель, как боксерскую грушу. Скорость подскочила до сорока пяти, потом перевалила за семьдесят восемь. Свет то выключался, то включался. Диван то раздвигался, то сдвигался. Когда Питер стал нажимать на кнопки двумя руками, пластинки начали выскакивать из проигрывателя, как летающие тарелки.
Питер и Викки, защищаясь от них диванными подушками, пытались докричаться друг до друга посреди этого хаоса.
– Прости, Викки, – извиняющимся тоном кричал Питер. – Знаю, я обещал тебе романтический домашний ужин.
– Может быть, нам стоит пойти в более спокойное место, – в ответ ему прокричала Викки, – например, в «Устричный бар» на Центральном вокзале!
– Отличная идея! – воскликнул Питер. – Я не в силах находиться здесь еще восемь минут! Пошли ужинать!
Он схватил ее за руку, и они побежали к двери.
Лично я никогда не забуду этот случай. Единственный раз, когда я получил серьезное нарекание от своей приходящей домработницы.
Барбара
Мы оставили стол в настоящих руинах: свечи в подсвечниках, оплывающие воском, остатки еды, разбросанные по скатерти. Это напомнило мне сцену из фильма «Том Джонс».
А теперь Зип кое-что шептал мне на ушко:
– А сейчас как? Скажи, когда я найду правильную точку. Положи сюда руку и направляй меня в нужное место.
– Почти… почти… О, Зип! – выдохнула я.
