— А ты что, Катюша, была с ним знакома? — ехидно спросил Михаил Борисович.
— С кем?
— С Робинзоном. Откуда ты знаешь, что Петя на него похож?
— Ну-у… Я кино смотрела. Там…
— Да этих Робинзонов в кино как собак нерезаных! Слишком молод Петя для этой роли, вот что!
— Друзья, не ссорьтесь! Не хватало нам еще под занавес всем переругаться! — урезонивала собравшихся Лина. — Лично мне кажется, что на эту роль очень подходит Анатолий. А Пятницей я предлагаю как раз Петю.
— Правильно! — подхватил Николай Андреевич, которому надоел этот спор, да и хотелось «вставить шпильку» непокорной жене.
— Я тоже «за», — согласился Михаил Борисович.
— Анатолий — в самый раз, — подытожила Соня.
— Итак, голосуем! Прошу поднять руки! Кто за Анатолия? — скомандовала Лина.
Руки подняли почти все, кроме трех человек: двух малознакомых мужчин из других гостиниц и Ирины.
— Ирина, вы против? — спросила Лина.
— Да.
— Если не секрет, почему?
— Я другим представляла этого литературного героя.
— И каким же? — прищурилась Лина.
— Более воздержанным.
— К пиву? — хохотнул Николай Андреевич.
— Ко всему, — коротко ответила Ирина.
— В конце концов это неважно, кто и как представлял героя, — отвернулась от нее Лина. — Давайте перейдем ко второму вопросу: выберем племя людоедов.
— Предлагаю вождем племени Лешу! — не унималась Августа.
— И опять из-за торса? — подколол ее муж. — Леша, да скажи ты ей, что не торгуешь телом!
— А вот и не из-за торса! — нисколько не смутилась Августа. — У него чувственный кровожадный рот!
— Спасибо за комплимент! — не выдержал Леша.
Все дружно рассмеялись.
В предпоследний день отдыха после завтрака их отвезли на автобусе к небольшой бухточке. Там все погрузились на четыре большие лодки, вмещающие по восемь человек. Мужчины сели на весла, и лодки поплыли на небольшой остров, расположенный в полукилометре от бухты.
Ирина сидела на корме, задумчиво глядя на прозрачную зеленоватую воду за бортом. Стоял полный штиль, и море расстилалось вокруг неподвижным сверкающим зеркалом. Лишь вблизи ощущалось вечное движение огромной водной толщи, колыхание которой отдавалось громкими шлепками по бортам лодки.
На острове их встретили устроители праздника, а также высадившийся на полчаса раньше десант из другого отеля, такие же отдыхающие, как и они, человек тридцать. Вначале им предстояло строительство хижин, затем разведение костров. В программу входило также приготовление обеда на кострах, ритуальные песни и танцы, поиск хижины Робинзона, война племен, поединок Робинзона с вождем племени людоедов, конкурс на самую сексапильную «аборигенку». В конце должен был состояться парад костюмов под тамтамы и фейерверк.
Ирина участвовала в строительстве хижины из заранее приготовленных зеленых веток, затем вместе с Августой, Катей и Соней готовила баранью похлебку и шашлыки. Мужчины занимались своим делом. Они соревновались в поиске Робинзона, готовились к войне племен. Вскоре женщины пошли болеть за своих мужчин, которые стреляли по мишеням из лука, перетягивали канат, вели «морской бой» на лодках. Ирина поймала себя на том, что болеет только за Сергея.
На обед собрались все вместе. Августа большим черпаком разливала в миски похлебку, а Катя с Ириной накрывали стол в тени раскидистых деревьев.
Ирина уже привыкла к тому, что судьба разъединяет ее с мужем. Он вновь оказался в другой команде, причем вместе с Линой. Но странно, сейчас ее сердце не ныло, как в прошлый раз, в пещере. Наоборот, его присутствие тяготило бы ее, сковывало, делало неестественной. Она даже ни разу не взглянула в сторону их хижины. И лишь когда до нее долетал его веселый смех, в душе слегка покалывало, но не более. А последующие события и вовсе заставили позабыть обо всем на свете. Причиной тому оказалось местное вино, которым угощали за обедом. Вина был целый бочонок и его пили как виноградный сок, много и жадно. Ирина не предполагала, что сильно опьянеет от этого «сока». Когда пошли в общий круг на «ритуальные» пляски, ей уже, что называется, море было по колено. Да и не только ей. На острове стоял такой пьяный гвалт, что птицы и звери, наверное, в ужасе попрятались в свои гнезда и норы. Она не помнила, как рядом оказался Сергей. Он поддерживал ее во время «танца живота» и это не было заигрыванием. Сергей почувствовал, что без его поддержки она упадет — до такой степени на нее подействовало вино.
— Ирина, больше не пей! — прошептал он ей на ухо.
— Почму? — сокращала она слова, казавшиеся ей слишком длинными.
— Впереди еще много интересного, а ты уже и так хороша.
— Хоррша? Шо эт ззначт? Шо я ннальзалсь? — произнесла Ирина и захихикала, всей тяжестью навалившись на него.
— Сережа, отведи-ка эту пьяницу в хижину! Не то на солнце ее еще больше развезет, — посоветовала Августа. — Да помаши там каким-нибудь опахалом, что ли. Нет, лучше окатить холодной водой.
— Ладно, что-нибудь придумаем, — пообещал Сергей и повел Ирину в хижину.
Их хижина, слава богу, стояла на отшибе, довольно далеко от веселящейся толпы. Сергей усадил Ирину в тени огромного дерева, напоил прохладной водой из термоса и этой же водой умыл. Сначала лицо, затем шею, поколебавшись, провел холодной мокрой ладонью по груди и спине. Ирина засыпала. Она клевала носом и глупо улыбалась.
— А сейчас спать, — как ребенку ласково говорил Сергей, пытаясь поднять ее за согнутые локти.
Но локти разъезжались в стороны, и ему пришлось поднять ее на руки. Он внес ее в хижину и осторожно уложил на одеяло, расстеленное поверх мягких веток. Ирина уснула моментально, как только почувствовала под головой «подушку» из сухой травы. Сергей вышел из хижины и устроился под тем же огромным деревом. К нему подошел Леша.
— Ты чего тут? — спросил он друга. — Все уже давно на пляже. Пошли, окунемся разок?
— Нет, я посижу, отдохну. А ты иди.
Возле хижины появилась раскрасневшаяся от жары и вина Августа.
— Ну что, уложил? — спросила она Сергея, черпая из ведра абрикосовый компот.
— Ага. Спит без задних ног.
— Вы о ком? — удивился Леша и заглянул в хижину. — А-а! Понятно.
— Чего тебе понятно? — спросил Сергей.
— Да так, ничего. Августа, вы идите на пляж, мы скоро тоже подвалим. Перекурить надо.
— Ладно. Вы тут не очень-то. Поняли? Не шумите. Ей поспать надо. Может, и оклемается к вечеру.
Она ушла. Леша закурил, затем покосился на Сергея, задумчиво покусывающего травинку, и жестко заговорил:
— Только потому, что ты мой друг вот уже пятнадцать лет, я имею право голоса…
