— Я немного устала, дети мои, — сказала она надтреснутым голосом, — пойду прилягу.
— Ты плохо себя чувствуешь? Я провожу тебя наверх, — с тревогой предложил Гарри.
— Ничего-ничего. Просто старость. Мне надо отдохнуть. А вы побудьте вдвоем. Я знаю, вам, влюбленным голубкам, никогда не удается вволю побыть наедине.
Неправда. О нет, правда. Ему необходимо поговорить с Лиз. Очень серьезно. И обязательно наедине. Ему необходимо узнать, что она задумала.
Но сначала ему нужно другое. Едва за бабушкой закрылась дверь, Гарри притянул Лиз к себе. Безумное желание охватило его. Она уперлась ему руками в грудь. Но он сильнее. Он грубо прижал ее к себе и стал целовать. Не для свидетелей, не для того, чтобы убедить всех, какой он чуткий и нежный жених. Для себя. Только для себя, чтобы зверь желания, пожирающий его изнутри, наконец насытился и затих. Он бы не удивился, если бы Лиз влепила ему пощечину.
Но она этого не сделала. Она даже не оттолкнула его. Наоборот, притянула к себе. Сквозь рубашку он чувствовал ее ногти. Она отвечала на его поцелуи с какой-то исступленностью. Проникала языком в его рот, покусывала его губы, терлась о его ноги бедрами. Ее желание было таким же горячим, как и его. Он чувствовал, что разум и воля сникли под напором первобытного чувства. Еще минута, и он не сможет совладать с собой и овладеет Лиз прямо здесь, на мраморных ступенях вестибюля.
Со стоном Гарри оторвался от ее губ. Едва переводя дыхание, он задал вопрос, который давно его тревожил:
— Объясни, как тебя понимать?
— Как меня понимать?
Глаза ее, все еще затуманенные желанием, смотрели недоуменно.
— Зачем ты меня поцеловала?
— А ты меня зачем поцеловал?
— Не сейчас. Когда мы фотографировались, зачем ты меня тогда поцеловала? Ведь мы договорились поссориться.
— А зачем ты меня сейчас поцеловал?
— Я задал вопрос.
— Я тоже.
С трудом справляясь со своей непрошеной страстью, Гарри попробовал сосредоточиться на чувствах обманутого делового партнера.
— Разве ты забыла, что мы решили спорить по каждому поводу?
— Не помню, — пожала она плечами.
— Черта с два ты не помнишь! — взорвался Гарри.
Она предостерегающе приложила палец к губам. К своим припухшим после недавних поцелуев губам.
— Осторожно, нас могут услышать.
— И пусть слышат! Разве это не входит в наши планы? Пусть все слышат, как мы ругаемся!
Он скрестил руки на груди, пытаясь унять ярость. Неизвестно, что бесит его больше — то, что она нарушила договоренность или то, что она его целовала. Или то, что он был вынужден прекратить этот поцелуй…
— Должен ли я понимать так, что ты неожиданно забыла, о чем мы договорились у меня в офисе несколько дней назад? А ведь именно ты настаивала на немедленном разрыве!
Она подошла ближе и понизила голос:
— Ты не подумал о том, что твоя бабушка, возможно, в эту минуту видит и слышит нас?
— Она не имеет склонности подслушивать. Кроме того, она уверена, что мы сейчас…
— Что?
— Сама знаешь, что.
Лучше об этом не думать. Если бы он не вбил себе в голову, что необходимо срочно выяснить, почему она изменила тактику, то они бы сейчас занимались любовью. Она не отказала бы ему. Он не мог ошибиться. Она была охвачена самой настоящей страстью, она хотела его так, что отказалась от выполнения сделки. Но раз уж он упустил момент, надо хотя бы выяснить, что у нее на уме.
— Во время фотосъемки у тебя было с десяток возможностей начать со мной ссору и довести дело до разрыва. Я со своей стороны выполнил все договоренности.
— Я передумала.
Это неслыханно! Хотя нет, скорее предсказуемо. Он мог бы сам догадаться, что этот план не сработает. Действительно, любая из женщин, с кем он раньше встречался, в подобной ситуации уцепилась бы за возможность и попыталась превратить временную помолвку в настоящую. Тем не менее, обман Лиз неприятно удивил его. Он-то искренне верил, что ее не интересуют ни его состояние, ни он сам. Что ж, он ошибся.
— Объясни, пожалуйста.
Лиз надменно откинула голову.
— Видишь ли, мы не можем сейчас расстаться.
— Что?! Ты в своем уме?
Она спокойно улыбнулась. У Гарри от бешенства, кажется, подскочила температура.
— Мы договорились…
— Да-да, я знаю, — прервала его Лиз. — Но пока рано. Ведь, по плану, я тоже должна кое-что с этого получить.
С этого надо было начинать! Сейчас попросит перевести еще денег на счет кого-нибудь, кто в них остро нуждается. Может, на свой собственный.
— Чего же ты хочешь?
— Покоя.
Он нахмурился. Нет, она не предсказуема.
— Объясни.
— Нужно, чтобы моя мать поверила, что ее единственная дочь наконец-то выходит замуж. Когда мы расстанемся, она должна считать, что я убита горем и опустошена.
— Притворись.
— Не все так просто. Мама просто не понимает, как можно долго переживать из-за неудачного брака. А тем более из-за помолвки. Поэтому нужно, чтобы она тебя тоже полюбила.
Но это ведь все меняет! Она сказала «тоже». Значит, Лиз любит его? Может быть, он неправильно ее понял? Конечно, он ошибся. Она не может любить его, так же как он не любит ее.
— Я не совсем понял.
— Нужно, чтобы ее полностью захватила идея заполучить тебя в зятья. Тогда она перестанет сватать мне сыновей своих подруг по загородному клубу. Когда она познакомится с тобой, эти молодые люди перестанут ей казаться хорошей партией для меня.
— Ты мне льстишь, — ухмыльнулся он, польщенный ее словами.
— И не собиралась, — отрезала Лиз.
Холодный отрезвляющий душ после расслабляющей теплой ванны.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, наш разрыв последует гораздо быстрее, чем ты рассчитываешь, — предупредил Гарри.
Она нахмурилась.
— Послушай, я не собираюсь отрицать, что ты очень красивый и обаятельный парень. Но на свете тысячи привлекательных мужчин.
— Так каких же качеств ты ищешь в будущем муже?
— Не я, а мама, — поправила Лиз. — Я ничего не ищу. Мне не нужен муж, и я не мечтаю о любви.
— Хорошо. Чего же хочет для тебя твоя мать?
— Денег. А в этом отношении немногие составят тебе конкуренцию.
— Да, немногие, ты права.
Деньги. Всегда все упирается в деньги. Но от него не укрылось, с каким презрением искривились губы Лиз, когда она говорила о деньгах. Гарри сам делает деньги. И весьма успешно. Почему же его так порадовало еще одно подтверждение бескорыстия Лиз? Он сам себя не узнает, она совершенно изменила его взгляд на некоторые вещи.
