Но Кент и за столом не унимался.
— Откуда ты, совсем еще дитя, так хорошо знаешь жизнь? — допытывался он.
— Мысль об этом впервые возникла у меня после разговора с одним богатым человеком. Пару раз я вытаскивала его сына из переделок и в конце концов обратилась к отцу. Его это мало интересовало. Он заявил так: что бы мальчишка ни натворил, Всемогущий Доллар сумеет его вызволить.
Потом он показал мне первую полосу старой газеты. Там были напечатаны две заметки. В одной говорилось о человеке, которого посадили в тюрьму за то, что он украл две буханки хлеба, а в другой рассказывалось еще об одном приговоре суда. Мэру города дали всего три года за предумышленное убийство зятя. Богач этот был тем самым человеком, которого посадили за кражу хлеба. Его жена сохранила газету. Когда он вышел из тюрьмы и прочитал ее, то дал себе слово никогда больше не оставаться без денег, ибо считаются только с теми, «у кого в кармане есть Всемогущий Доллар».
— И ты пытаешься это доказать? — вздохнула Кэти.
— И да и нет, — задумчиво ответила Линн. — Я рассказываю об этой точке зрения, но не проповедую ее. Мы — нация материалистов. Только успехи русских в космосе заставили нас осознать, что мы недооценивали интеллект и талант. Высшие почести воздавались Всемогущему Доллару.
Этот человек почти убедил меня в своей правоте. Но потом я рассказала о встрече с ним отцу, и он задал мне один вопрос, который все расставил по своим местам. Отец спросил: «А этот человек счастлив?» Нет, счастливым его нельзя было назвать. Это был ожесточившийся и самоуверенный мужчина. Он достиг своей цели, но вряд ли добился удовлетворения еще в чем-нибудь.
— Старая поговорка гласит, что деньги — всему голова…
— Да ведь не в них дело! — воскликнула Линн. — Все дело в любви к деньгам. Деньги тут совершенно ни при чем. Я вовсе не прочь иметь их побольше. Я описываю жизнь Джеффа, чтобы, так сказать, подвести баланс — определить истинную роль денег в нашей…
Оторвавшись от созерцания ковра на полу, Линн вдруг обнаружила, что Кент глядит на нее с той же нежностью, с какой родители смотрят на не по годам развитое чадо.
— Отправляйся-ка ты домой спать, — ласково велел он. — Завтра начнешь спарывать заплатку. Что же до Линн Дин… Черт с ней! Если ей так хочется задирать нос, пусть! Ты права: сейчас твой роман гораздо важнее.
— Но, Кент, — запротестовала Кэти, — ты сам говорил, что Линди нужна передышка…
— Позже. Сначала пусть разберется с двумя своими персонажами. А потом может прохлаждаться хоть целый месяц. Если она прервет работу сейчас, то все забудет.
Линн, счастливая и успокоенная, отправилась домой. Этой ночью она заснула крепким сном и пребывала в царстве Морфея без всяких сновидений. Кент же, косо взглянув на немытую посуду, вышел во двор через заднюю дверь и отправился к Сиду.
— С нашей стороны Озера все решили устроить себе рождественские каникулы, — сообщил он ему. — Стало быть, Кинг сможет навещать Линди без всяких помех, кроме как со стороны Линн Дин, если та узнает об этом. Кинг отличный малый, но, как все талантливые люди, эгоцентрик. Боюсь, Линди настолько ослеплена своим восторженным отношением к книге Кинга, что может решить, будто влюбилась, и выйти за него замуж. Худшего представить себе невозможно, верно?
— В общем, да, — осторожно согласился Сид.
— Мужчине нужна хозяйка в доме. Линн Дин с радостью согласилась бы на эту роль, но у Кинга хватило ума сообразить, что хлопот с ней не оберешься. Линди не такая. Она способна создать в доме нужную атмосферу, и Кинг понимает это.
— Вчера ты всячески поносил Линди и…
— Сид, послушай меня. Линди может стать первоклассным писателем, но ты знаешь не хуже моего: талантливые женщины встречаются гораздо реже талантливых мужчин. Потому что у них отзывчивое сердце. И сильно развито материнское начало, стремление окружить мужчину заботой.
Сид едва удержался от улыбки:
— Я мог бы назвать тебе массу женщин, которым нет дела до того, как чувствуют себя их мужья, лишь бы те приносили домой деньги, которые позволят дамочкам бездельничать.
— Я говорю о женщинах, которые бережно относятся к чувствам других, — о женщинах думающих, к тому же не лишенных писательского дара. Линди вполне может принести свой талант в жертву таланту Кинга. Мы не хотим, чтобы это произошло.
— Ладно. Мне все равно не хотелось ехать в Портленд. Пойду загляну к ней.
Тейбор протестующе покачал головой:
— Только не сейчас. Она уже спит. Напиши записку. Мол, обещаешь занять ее на все время рождественских каникул. Так и напиши. На обратном пути я подсуну твою записку под дверь.
Вернувшись домой, Тейбор поделился с женой своим планом. Кэти поглядела на него с укоризной:
— Для человека, который торжественно заявлял, мол, нельзя допустить, чтобы страдал Сид, ты поразительно удачно выбрал верное средство помучить его посильнее.
— Видишь ли, Сид не помешает работать Линди, Линди не помешает Кингу, а…
— Когда же ты перестанешь считать себя великим шахматистом, а других пешками?
— Когда Линди опомнится и поймет, что не влюблена в Кинга, — огрызнулся Тейбор. — Я всего лишь пытаюсь не допустить, чтобы она опомнилась слишком поздно.
— Раз уж ты заговорил об этом, — печально усмехнулась Кэти, — смотри, как бы я не опомнилась. Мне бы не хотелось разводиться. Все, что я написала, напечатано под фамилией Тейбор.
Собираясь уединиться на год, Линн и мысли не допускала о перерыве в работе. Она уверила себя, что дни спокойно побегут один за другим, похожие друг на друга, поскольку будут посвящены только работе. Она вспомнила об этом на следующее утро, когда по радио зазвучал рождественский гимн.
«Я получила прекрасный рождественский подарок, — твердо сказала себе Линн. — Кент одобрил мою работу».
Снова и снова повторяла она эти слова, пока готовила завтрак, потом на подносе несла его к камину. Девушка уселась, протянув ноги поближе к огню и глядя в окно. В домах на противоположном берегу Озера окна были украшены лентами и еловыми ветками. В некоторых виднелись елки. Серебряный «дождик» на них сверкал под лучами утреннего солнца.
«Да и потом, мне ведь хотелось побыть одной, — убеждала себя Линн. — Рождество я отметила в сентябре, когда покупала для родных подарки и писала открытки. У меня все хорошо. Просто замечательно!»
Тут ей припомнился вид празднично украшенного магазина, когда она заходила туда последний раз, и услышанные обрывки разговоров о том, как готовятся праздновать Рождество и Новый год жители с той стороны Озера.
«Если бы не Линн Дин, я бы тоже участвовала во всем этом», — в сердцах подумала девушка.
Зайдя на кухню налить себе еще кофе, Линн заметила у дверей записку. Она подняла ее и, прочитав, долго стояла, пытаясь разобраться в своих чувствах.
