— Наша последняя ночь, — томно произнесла она и медленным движением освободила Ларри от пиджака, потом притянула к себе его голову, чтобы с нетерпеливой жадностью на мгновение прильнуть к его губам.
— Нет, мы сначала должны раздеться, — возразила она, когда Ларри попытался продлить поцелуй.
Ее ладони взлетели к собственным плечам и неторопливо опустили вниз бретельки, а затем и лиф платья, обнажив бесстыдно грудь. Кэтрин тряхнула головой, отбрасывая назад тяжелую массу волос, и обольстительно обвела кончиком языка свои губы.
— Я чувствую твой вкус, Ларри. — Она взяла в ладони свои груди. — Я изнывала по тебе всю ночь, — призналась Кэтрин хрипло, волнующе медленно массируя грудь и опуская ладони все ниже, чтобы стянуть платье, упавшее изумрудной волной к ее ногам.
Взглянув на Ларри сквозь полуопущенные ресницы, Кэтрин заметила, что он снял рубашку и брюки. Его грудь высоко и часто вздымалась, а на лице застыло напряжение. Спрятав улыбку, Кэтрин сделала шаг к Ларри и потерлась обнаженной грудью о его грудь.
— Ты обольстительница… — простонал Ларри. — Что ты собираешься со мной делать?
Она положила руки на его бедра.
— А что бы ты хотел, чтобы, я сделала? — прошептала Кэтрин и, не дожидаясь ответа, опустилась перед Ларри на колени, сдернув с него трусы. — Что-нибудь вроде этого?
Она услышала, как Ларри судорожно втянул воздух, когда она дала волю рукам. От собственной раскованности и новых ощущений у Кэтрин кружилась голова, однако она твердо решила, что сделает все возможное, чтобы повергнуть этого высокомерного дьявола.
Она пустила в ход язык и губы и с удовлетворением услышала протяжный стон. Кэтрин вскинула голову и взглянула на Ларри. Его глаза были закрыты, губы плотно сжаты, а на скулах проступили темные пятна.
— Тебе это нравится? — спросила она и снова прикоснулась к нему.
— Да… Господи… да!.. — прошептал Ларри, задыхаясь, и в следующее мгновение Кэтрин, взлетев в воздух, оказалась на кровати.
— Хотела меня помучить? — прохрипел Ларри. — Теперь мой черед.
Придавив ее своим весом, он начал осыпать Кэтрин поцелуями и медленно смещаться вниз. Это походило на изощренную пытку, извиваясь и стеная, Кэтрин пыталась вывернуться, но ее крепко держали сильные руки. Когда язык Ларри коснулся наиболее чувствительного места, из ее горла вырвался дикий крик, а в голове не осталось ни одной мысли, кроме неистового желания достичь апогея.
Ларри набросился на Кэтрин с новой силой, и, крепко обнявшись, они ринулись в омут с головой.
— Кэтрин, дорогая, — шептал Ларри, нежно убирая с ее лица спутанные волосы. — Ты никогда не перестанешь меня удивлять. Не знаю, что буду без тебя делать. Ты невероятна.
Слушая его медоточивые речи, Кэтрин с горечью думала, что совершила непростительную ошибку, когда поддалась соблазну. Мало того что Ларри чертовски хорош собой, так он еще и непревзойденный любовник. Невольно у Кэтрин промелькнула мысль, что женщин у него, должно быть, воз и маленькая тележка. Ларри совершенен во всем, даже во лжи, когда уверяет, что она исключительная. Ладно, завтра у нее будет достаточно времени, чтобы высказать ему все, что она о нем думает на самом деле.
— Ты тоже, — пробормотала Кэтрин.
Ларри улегся поудобнее, и вскоре по его ровному дыханию Кэтрин поняла, что он крепко спит. К ней самой сон не спешил, и Кэтрин принялась изучать мужчину, спокойно спящего рядом. Все эти дни и ночи любви она не переставала гадать, кто кого соблазняет. Кэтрин горько улыбнулась. Ей не удалось, как ей того хотелось, выцарапать Ларри глаза, но на его спине и груди остались четкие следы ее ногтей. Так ему и надо, подумала она злорадно, хотя такая малость не могла ее утешить и смягчить боли, причиненной коварной ложью Ларри.
Кэтрин не заметила, как в конце концов забылась в беспокойном сне.
10
Когда Кэтрин снова разомкнула ресницы, то увидела, как Ларри, одетый и причесанный, ставит на столик у кровати поднос с завтраком. В бежевом костюме и в белой рубашке, оттенявшей смуглость его кожи, Ларри был необыкновенно хорош собой и казался воплощением самых честолюбивых женских грёз. Кэтрин вспомнила, что вытворяли они ночью на этой самой кровати, и ощутила горячую волну желания.
— Доброе утро, — приветствовал ее Ларри, разглядывая с неприкрытым любопытством. — Я ушел, потому что не хотел тебя тревожить. Ты так сладко спала. — Он наклонился и поцеловал Кэтрин в макушку. — Я решил сам принести тебе кофе.
— Спасибо, — пробормотала Кэтрин, чувствуя, как горят щеки.
— Я бы предпочел, чтобы ты поблагодарила меня не только словами, но время вышло. — Ларри послал ей на удивление теплую улыбку. — Если только ты не передумала, Кэтрин, относительно моего предложения пожениться.
Она не могла поверить в подобную наглость. Неужели он настолько самонадеян? В какую-то секунду Кэтрин едва не поддалась соблазну ответить согласием, чтобы проучить негодяя раз и навсегда и увидеть, как сползет с его лица лживая улыбка.
— Ни за что, — сказала она быстро и отвела взгляд, опасаясь, что все же не устоит перед искушением. — Мне нужно двадцать минут, чтобы одеться и упаковать вещи. Скажи Гвен, что я завтракать не буду, только выпью кофе.
— Особой спешки нет. Перед отъездом я должен еще кое-что сделать.
Кэтрин знала, что именно он должен сделать, но она довольно спокойно произнесла:
— Не беспокойся обо мне. Занимайся своими делами. Я в состоянии и сама добраться до аэропорта.
Ларри нахмурился. По выражению его лица Кэтрин догадалась, что он уловил ее действительное настроение по отсутствию воодушевления в ее ответе.
— Что с тобой, Кэтрин?
— Я в порядке, — отозвалась она холодно. — Но мне нужно собираться.
Ларри выпрямился и вышел, но она заметила, как он недоуменно пожал плечами.
Два часа спустя Кэтрин села в ожидавший ее и Ларри автомобиль. С Ларри она держалась холодно-вежливо.
Кэтрин знала, что он встречался с мистером Торном и его юристом, но посчитала возможным высказать Ларри все, что о нем думает, как только они сядут в машину. Однако ей пришлось отказаться от этой идеи, когда она увидела на водительском месте Роба. Кэтрин была слишком хорошо воспитана, чтобы выяснять отношения при посторонних.
— Почему за рулем сидит Роб? — спросила она, как только Ларри сел рядом с ней.
— Какое это имеет значение? — удивился он.
— Никакого.
— Тогда чего ты дуешься?
— А тебе обязательно язвить?
Ларри вскинул брови.
— Если тебе кажется, что я язвлю, то смею тебя заверить: это только видимость. У Роба в Мельбурне дела.
Ларри лукаво улыбнулся, и у Кэтрин ёкнуло сердце. Как бы ей хотелось быть невосприимчивой к его обаянию! Но, увы, она ничего не могла поделать со своей природой. Тело было ей не подвластно и жило своей жизнью.
