Кажется, он начинал понимать, где собака зарыта.
Кэл молча скреб сковородку. Он чувствовал, что Дана наблюдает за ним. Ждет.
— Хочешь, я растоплю камин? — спросил он, когда вся посуда была убрана. Сидеть, расслабившись, перед огнем очень романтично, к тому же это способствует задушевной беседе.
— Нет.
— Тогда, может, погуляем по полю? — Женщины, кажется, любят прогулки.
— Не стоит…
Дана подошла к нему, расстегнула рубашку и вытащила ее из джинсов. А руки у нее умелые, да и рот тоже, подумал Кэл, когда она проложила дорожку горячих, влажных поцелуев вниз по животу.
Она ухватилась за пряжку пояса. Кэл прикрыл глаза и попытался дышать глубже, чтобы окончательно не утратить над собой контроль.
— Я хочу видеть твою спальню, — сказала Дана. — Немедленно.
Беседа подождет.
Кэл уложил ее посреди своей огромной кровати с изголовьем из обтесанных бревен, и она отдалась инстинкту. Если, как уже решила Дана, это одна из последних встреч, пусть она навеки запечатлеется в ее памяти. И в его тоже.
Она встала на колени и пододвинулась к краю постели.
— Давай избавим тебя от одежды. — Дана стащила рубашку с его плеч, расстегнула ремень и медленно развела его концы в стороны. Еще медленнее спустила молнию.
— Ты убиваешь меня, — простонал Кэл.
— Разве? — Она улыбнулась. — Я просто разогреваюсь.
Кэл сбросил ботинки и освободился от джинсов. Дана просунула палец под эластичную ткань трусов.
— Кажется, я еще голодна, — прошептала она.
Он застонал.
Она потащила его на кровать и приподнялась над ним.
— Откуда начать? Может, отсюда? — спросила Дана и начала целовать его шею. — Или отсюда? — Она втянула в рот его нижнюю губу. — А, как насчет… — Она ласкала мускулистый торс, радуясь бешеному биению его сердца. У нее самой сердце скакало как сумасшедшее. — Ну, не знаю… Этого все еще мало?
Кэл чуть приподнялся, помогая стащить с себя последнее прикрытие. Их глаза, горящие едва сдерживаемой страстью, встретились.
— Ты настоящее пиршество, Кэл Бруэр. — Кончиком пальца Дана прочертила линию вдоль его груди, через пупок, к темной поросли… наклонилась и поцеловала его. Бедра Кэла изогнулись, приподнимаясь над кроватью, и он застонал. Его ладонь обхватила ее голову. Дане нравилось дарить ему наслаждение, нравилось ощущать напряжение, нараставшее в ее собственном теле.
Он бормотал страстные, умоляющие слова, и она впитывала их, как впитывала его. Этого она наверняка никогда не забудет, сколько бы лет ни прожила без Кэла.
Его пальцы сжались, и он прохрипел:
— Остановись.
Хмельная от возбуждения Дана перекатилась на бок. Кэл притянул ее и поцеловал глубоко и неистово.
— Ты самая поразительная женщина, когда-либо встреченная мной, — сказал он.
Горло ей сдавило, хотелось сказать ему, то же самое, но она не могла.
Не успела Дана опомниться, как оказалась на спине, а Кэл наполнял ее. Она слабо вскрикнула, и они вместе отыскали ритм. Страсть охватила ее настолько, что Дана смогла лишь выкрикнуть его имя. Она отвернулась, пытаясь собраться с силами, чтобы справиться с надвигающимся ураганом.
— Нет, смотри на меня, я хочу тебя видеть.
Они достигли апогея…
Позже, когда они лежали обнявшись. Дана призналась себе: она сильная, но не настолько, чтобы отказаться от Кэла Бруэра.
Глава одиннадцатая
Апрель проходил, а список дел только рос. Неожиданно быстро наступил май. По выходным город наводняли туристы, а салон все еще не был отремонтирован. Глядя, как потенциальные доходы проплывают мимо ее двери. Дана чуть с ума не сходила. Кэл продолжал предлагать помощь, а она продолжала отказываться. Кто-то же должен удерживать ситуацию в рамках дозволенного. Похоже, это выпало на ее долю.
В салоне оставалось закончить две душевые кабинки. К счастью, основная работа — электричество, водопровод, кафель — была завершена, и если бы ей удалось нанять кого-нибудь выложить плиткой полы, она с легкостью возместила бы эти деньги в течение нескольких дней.
На ее банкира, однако, эта логика впечатления не произвела, он был больше озабочен ее способностью выплатить просроченный кредит. Не помогло и то, что кузены Майка под нажимом полиции признались на прошлой неделе, что это они учинили разгром в парикмахерской.
Оставалась последняя слабая надежда.
Дана уже давно знала о деньгах бабушки Дивайн. Когда ее сестру Катрин приняли в медицинскую школу, их мать возвела глаза к небу и вознесла благодарность бабушке Дивайн. Когда ее брат Джош решил после колледжа учиться за границей, мать снова благословляла бабушку Дивайн. Но когда Дана попросила оплатить курсы красоты, ей было сказано, что времена нынче тяжелые.
Она не стала настаивать, устроилась официанткой и ушла из бара сразу, как только получила работу в салоне.
Дана ужасно гордилась тем, что достигла всего исключительно собственными силами. Она больше никогда не просила денег у матери, но сейчас у нее не было выхода. Она решила нагрянуть без предупреждения. Если заранее уведомить мать, чего она хочет, то ее встретит аккуратная записка с извинениями, приколотая к входной двери.
Спрятав подальше неприятное ощущение униженности. Дана позвонила в дверь Элеонор Дивайн.
Мать отодвинула тюлевую занавеску, прикрывавшую застекленную часть двери. Любопытство на ее лице быстро сменилось неудовольствием. Дверь медленно, неохотно приоткрылась ровно настолько, чтобы Элеонор могла выглянуть в образовавшуюся щель.
— Привет, мам. Надеюсь, ты не возражаешь, если я зайду.
— Здравствуй, Дана.
Дверь не открылась ни на сантиметр шире.
— Мне нужно кое о чем поговорить с тобой. Можно войти?
Чирикали воробьи, по улице проехала машина, мать хранила молчание.
— Пять минут, — торговалась Дана, ненавидя себя.
— Но не больше. Я спешу на весеннее заседание благотворительного комитета.
— Нет проблем.
Мать открыла дверь. Дана вошла, надеясь, что ее проведут в кухню или куда-нибудь еще, однако они остались стоять в коридоре, увешанном ручными вышивками, которые ее мать обожала.
— Ну? — поторопила Элеонор.
— Не могли бы мы присесть?
Мать нетерпеливо запыхтела и посмотрела на часы.
— Если ты настаиваешь.
Они сели за кухонный стол, и Дана перешла к делу:
— Я уже все обдумала, прикидывала и так и эдак, но ничего не получается. Ты наверняка слышала о моих неприятностях с салоном. Я оказалась в таком положении, когда мне необходима небольшая помощь, чтобы вовремя закончить ремонт. — Она сделала глубокий вдох. — Мам, не могла бы я воспользоваться частью денег, которые бабушка Дивайн оставила нам?
