Вздохнув, Идэйн снова взяла малыша Дункана и посадила к себе на колени.
– Расскажи историю о Наойзи и Диэдри, – попросила одна из девочек, опираясь острыми локотками о колено Идэйн.
Дети уже слышали историю о Наойзи, самом красивом и отважном из мужчин, и его возлюбленной золотоволосой Диэдри. За сегодняшнее утро они уже прослушали ее. Второй раз мальчики уже не могли усидеть на местах спокойно: они то и дело толкали друг друга и начинали на полу возню, потому что им гораздо больше нравилась история о воине Финне Маккуле и его банде.
Они уже перепробовали много игр и наконец угомонились. Тогда Идэйн взяла их за руки одного за другим и, поглаживая детские пальцы, заставила появиться на их кончиках маленькие язычки синего пламени.
Этого огня было предостаточно в море и в воде озер, и потому вызвать его из сырого воздуха ничего не стоило. Идэйн велела им стоять тихо вокруг нее и под страхом боли и наказания запретила производить хоть малейший шум, который могли бы услышать внизу, после чего стала осторожно поглаживать их пальчики, и на каждом расцвел синий огонек, будто каждый их пальчик стал маленькой свечкой. И даже малыш, сидевший у нее на коленях, растопырил ладошки, похожие на морские звездочки, и безмолвно глядел на свои сияющие синим светом пальчики, пока наконец не вздумал сунуть большой палец в рот.
Идэйн вытащила палец изо рта и загасила огонек, а потом снова зажгла легкими поглаживаниями своего указательного пальца. Некоторые из мальчиков терли пальцами лица, щеки и губы, чтобы заставить и их светиться синим огнем, но, конечно, ничего у них не получалось.
– Светиться, как свечки, могут только пальчики, – объяснила им Идэйн. – Но это тайна, поэтому никому об этом не говорите, а если скажете, вся радость пропадет.
Детям это понравилось. Они стояли, глядя на Идэйн широко раскрытыми восхищенными глазками, пока она снова зажигала огоньки на кончиках их пальцев и заставляла их ярко светиться. Через некоторое время маленький Дункан заснул. Огоньки на детских пальчиках начали тускнеть, но Идэйн не стала зажигать их вновь. Кажется, дети поняли, что игра не может длиться до бесконечности. Идэйн посоветовала им прижаться друг к другу, чтобы согреться, и немного вздремнуть. Сама она прислонилась к стене башни и закрыла глаза. Приятно было наблюдать за детьми, когда на кончиках их пальцев загорелись синие огоньки и пальцы стали похожи на маленькие свечи. Не в первый раз за этот день она пыталась призвать себе на помощь Предвидение, но оно не приходило.
Так было все время с тех пор, как ее увезли от молодого рыцаря, занимавшегося с ней у ручья любовью. Матерь Божия, вдруг взмолилась Идэйн, пусть их разлучили не навсегда!
С того самого момента, когда корабль, нагруженный собранной податью, отчалил от берега, оставив ее одну на отмели, Идэйн не покидало странное ощущение и даже уверенность, что отныне и навсегда этот высокий рыжеволосый молодой рыцарь будет с нею. И даже будет заниматься с ней любовью.
И даже когда корабль вышел в открытое море, Идэйн пребывала в спокойной уверенности, что так и будет, что и это тоже предопределено, хотя не имела ни малейшего понятия почему.
А потом необходимость в понимании отпала. Тепло и сила его тела, к которому она прильнула во время ужасного шторма, дали ей непоколебимую веру, становившуюся все крепче и крепче. И всю ту страшную ночь и следующий день этот бравый молодой рыцарь, вассал графа Честера, оставался для нее средоточием отваги, бесстрашия, красоты, и Предвидение показало ей его тело на борту корабля еще до того, как они добрались до ручья, где любили друг друга. И, когда он держал ее в объятиях и занимался с ней любовью, она решила, что он замечательнее, чем она думала.
Эта картина предстала перед ее внутренним взором. Как очаровательно приподнимались углы его крупного рта, когда он говорил. Ей так нравилось смотреть на него. Глаза у него были золотисто-карие, и в них плясали янтарные искорки. Можно было только изумляться длине его ресниц, которым позавидовала бы любая девушка. Он был высоким и сильным, и тело его было совершенным даже в самых потаенных местах, которые она изучала с огромным любопытством. Даже там он был большим, мощным и великолепным.
И, подумала она мечтательно, он был нежным и страстным и чуть ли не с благоговением относился к любовному акту. Идэйн тихонько застонала, вспоминая об этом, и спящий малыш заворочался у нее на коленях.
Она никогда не видела ничего подобного, даже в своих самых фантастических мечтах. Так вот что делают мужчины и женщины, оставаясь наедине, если хотят «творить любовь»! Когда тела их слились воедино, казалось, они оторвались от земли и воспарили в золотистом обжигающем тумане. Она не могла дождаться минуты, когда снова окажется с ним.
За ее спиной трое мальчиков играли в кости, украденные у копьеносцев, живших внизу. Встретив ее взгляд, они бросили кости и быстро поднялись.
На лестнице послышались чьи-то шаги – кто-то поднимался на верх башни. Маленькие девочки попрятались по углам, чтобы не оказаться на дороге вождя, когда его голова и плечи появились из люка. Константин стоял наверху лестницы и хмуро оглядывал комнату.
– Что вы тут делаете? – зарычал он на детей.
Константин выбрался из люка и одним прыжком оказался на середине комнаты. Дети тотчас бросились врассыпную, стараясь увернуться от тумаков, и помчались к лестнице. Снизу раздавался раздраженный голос его жены, которая звала их. Старшая из девочек вернулась, чтобы забрать у Идэйн малыша.
Константин остановился перед девушкой. Он стоял, заложив руки за кожаный пояс, и был очень пьян, а ведь еще не наступил полуденный прилив. Было ясно, что он устал ждать гонца из Эдинбурга и, как и дети, искал, чем бы заняться.
Идэйн прижалась к каменной стене, возле которой сидела. Вождя клана Санах Дху не могли удовлетворить ни истории Наойзи и Диэдри, ни изготовление куколок. Она прочла это по его налитому кровью опухшему лицу. И впервые с ужасом поняла, что восхитительные занятия любовью, испытанные ею с молодым рыцарем, могут быть чем-то мучительным и ужасным.
Идэйн подняла голову и увидела это в глазах вождя.
– Чего ты хочешь? – спросила она.
Конечно, спрашивать об этом было глупо. Внизу, под ними, все было тихо. Идэйн облизнула губы, думая о жене вождя, о детях, которые услышат все, что будет происходить наверху. И задрожала, поняв, что сейчас с ней случится неизбежное.
– На этот раз хоть на что-нибудь сгодишься, девушка. – Вождь клана Санах Дху уселся перед ней на корточки и задрал подол своей рубахи, демонстрируя ей голые ноги. – Ты валяешься тут, играешь с пострелятами, ешь мою пищу. Но ты можешь сделать кое-что еще, разве нет?
Идэйн уставилась на его ноги, думая о том, что тело вождя сотворено так же, как и тело Магнуса фитц Джулиана, но невозможно думать о нем так же, как о теле юного рыцаря. В то время как прекрасный молодой рыцарь представлял собой образец грации и силы, Константин был круглым, как бочонок, и мускулы его были столь мощными, что руки не могли лежать по бокам туловища. Тыльная сторона ладоней была покрыта черными волосами, а на ногах они вообще были как мех.
