— Конечно, конечно. Эй, Саманта, будь ласкова, покажи мистеру Тобриджу, где у нас туалет.
Саманта улыбнулась, и её жаркое дыхание обожгло мне ухо.
— Наверх, потом налево…
— Нет, вы не поняли, — запротестовал я. — Мне нужно спуститься к машине…
Реновски нахмурился.
— Это ещё зачем?
— Чтобы… показать вам наше "исключительное предложение".
— Что это такое?
— Швейная машинка… большая… потрясающе дешевая, просто…
Реновски, должно быть, решил, что у меня крыша поехала, и я его не виню.
— Но я уже купил одну машинку! — расхохотался он. — Зачем мне вторая?
— Да, вы правы, — пролепетал я. — С какой стати мне её вам продавать, если у вас уже одна есть? Нам просто платят комиссионные за показ, а вы потом расскажете своим друзьям…
Реновски начал нервно озираться по сторонам. Искал, должно быть, кого послать за смирительной рубашкой.
— Извините меня, мистер Роландс, но я должен вернуться к гостям. Саманта, дорогуша, угости чем-нибудь мистера Роландса и выпиши чек на пять фунтов. Рад был с вами познакомиться, мистер Роландс, и спасибо за то, что пришли.
Коротышка повернулся и был таков.
Саманта так и покатилась со смеху.
— Полюбовался бы ты сейчас на себя! — выдавила она сквозь слезы. — В жизни не видела более несчастной физиономии. Ты просто убит горем.
Я и был убит горем. Держу пари на все свои комиссионные (которых, судя по всему, мне и так не видать, как своих ушей), что ни один из продавцов "Райтбая" не влипал в такую передрягу за всю историю со дня основания фирмы. Мне вдруг остро захотелось напиться вдрызг.
Саманта, должно быть, прочитала мои намерения.
— Вот твое шампанское, — сказала она. — Хотя я не могу понять, чего ты так скуксился — ты же продал ее!
Я залпом опорожнил половину фужера, чувствуя, как пузырящаяся жидкость вскипает где-то по пути к желудку.
— Ты не понимаешь… — начал я, но потом решил, что лучше заткнуться.
— Понимаю, — фыркнула она. — Ты рассчитывал крутануть его.
Я вытаращился на нее, открыв рот.
— Что ты имеешь в виду?
— Брось, не ломайся, Рассик. Меня не проведешь — я вас знаю, как облупленных. Мой братец занимается тем же самым.
— Чем?
Она вздохнула.
— Крутит клиентов. Только с автомобилями. Рекламирует дешевый автомобиль, а потом, когда клиент приходит, выясняется, что машину только что продали. Однако, по чистой случайности, у него оказывается другой автомобиль, чуть-чуть подороже…
Я заглянул в её дразнящие глаза и расхохотался. Мы поняли друг друга с полуслова. Позабыв обо всем, мы принялись веселиться.
Примерно в половине шестого мы с Самантой сидели на ступеньках, потягивая по тысячному фужеру шампанского. По моему телу разлилось приятное тепло, в голове слегка шумело.
— Ты где ж-ж-живешь, Рассик? — пробасила Саманта, легонько кусая меня за ухо.
— В Энфилде, — ответил я.
— Один?
А я-то думал, что такие вопросы задаем только мы, мужчины.
Я потряс головой.
— Не совсем. Я снимаю комнату в меблирашке.
— Бяка, — надулась она, заставив меня почувствовать себя полным болваном. У любого приличного продавца должна быть просторная квартира и кровать размером со взлетно-посадочную полосу.
— Но машина-то у тебя есть? — спросила она.
Вот, это уже получше.
— А как же, — небрежно бросил я.
Саманта пропустила руку под мой локоть и прильнула ко мне всем телом.
— Поедем, покатаемся, — шепнула она.
— Сейчас?
— А почему бы и нет?
— А все эти… — Я обвел рукой людской океан.
— О, они и до завтра не разойдутся. Мэри наверху — у неё голова разболелась. Пару часиков ещё проваляется.
— Что ж, тогда давай, — сказал я.
— Я прихвачу пальто, — прошептала она. — А ты жди меня внизу.
Мое сердце колотилось так, что могло выпрыгнуть из груди. Протиснувшись к входной двери, я благополучно спустился с Эвереста, а пару минут спустя ко мне присоединилась Саманта, прогарцевавшая вниз с легкостью балерины.
— Как хорошо, что мы от них удерем, — воскликнула она. — А где твоя машина?
Я галантно распахнул перед ней переднюю дверцу, за что Саманта вознаградила меня, сверкнув манящими белыми полосочками над краем чулков.
— Куда едем? — спросил я, садясь за руль.
Саманта загадочно улыбнулась.
— Сефтон Парк-гейт.
— Где это?
— Трогай… я покажу. В конце этой улицы свернешь направо.
Хотите знать, что такое Сефтон Парк-гейт? Вы ещё не догадались? Правильно, это её дом! Туда мы и прикатили.
Дом мне понравился. Большой, современный, в саду хватит место сразу для нескольких команд желающих сразиться в крикет.
— Только э-ээ… оставь машину немного подальше, — попросила она.
Мы оставили "хиллман" за воротами и прошли пешком по аллее. Саманта отомкнула дверь своим ключом и кивнула:
— Заходи.
Мы прошли через прихожую в просторную светлую гостиную, застланную огромным пушистым ковром. Над роскошным мягким диваном висела картина в золоченой раме. Я подумал, что, судя по всему, просить милостыню родителям Саманты не приходится. Кстати…
— А где твои родители? — небрежно спросил я.
Саманта странно усмехнулась, потом подняла руки и обхватила меня за шею.
— Мы оставили их на свадьбе, глупыш. Не бойся, они меня не хватятся, так что времени у нас хоть отбавляй.
Я судорожно сглотнул. Что-то у меня внутри оборвалось, а тело задрожало, как двигатель "боинга" перед взлетом. Саманта ждала, что я её поцелую — и я её поцеловал. Нет, вру, не поцеловал. Скорее, мои губы затянуло в мягкую, теплую, влажную и необыкновенно вкусную мясорубку. В следующую секунду Саманта, бросив меня, вихрем пронеслась по комнате, задергивая все шторы. Покончив с ними, она вернулась ко мне.
И опять — мясорубка, нет, скорее, гигантский душистый водоворот.
Несколько минут спустя она со вздохом оторвалась от меня и протанцевала к двери.
— Располагайся удобнее, — прощебетала она. — Я сейчас вернусь.
Я обрушился на подушки необъятного дивана, пытаясь унять дрожь в ногах. Вскоре, когда что-то начало получаться, меня позвали по имени. Я выбрался в прихожую — Саманта, перегнувшись через балюстраду наверху каменной лестницы, манила меня пальцем.
