Клиника Робинсона, названная так в честь уроженца Мерфи-Лейка, удачливого бизнесмена Зала Робинсона, пожертвовавшего в конце семидесятых несколько миллионов на ее строительство, была одним из тех немногих заведений, гордиться которыми горожане имели все основания. Расположенная в уютном зеленом районе, спроектированная и построенная в широко распространенном в семидесятые бетонно-стеклянном стиле, прилично оснащенная в конце девяностых современным оборудованием, она ни в чем не уступала, а в некоторых отношениях и превосходила подобные учреждения куда более крупных городов штата.
Взбежав по широким каменным ступенькам, Лиза укрылась под козырьком, вытерла салфетками лицо, промокнула волосы и вошла в вестибюль.
— Ромми Бродерик? На втором этаже. Правое крыло. Там и ее мать, — ответила дежурная регистраторша, даже не глянув на монитор компьютера. — Не повезло бедняжке.
— А что случилось?
Регистраторша пожала плечами.
— Толком никто не знает, свидетелей нет, а сама Ромми, естественно, ничего сказать не может. Автомобильная авария.
— И когда же это случилось?
— Нам позвонили около двух часов дня, а сюда ее привезли минут через сорок.
На столе зазвонил телефон, и Лиза, кивнув, прошла по коридору направо и поднялась по лестнице на второй этаж. Там тоже было пусто, и только в рекреационной зоне сидела на диване пожилая темноволосая женщина в строгом синем костюме.
Лиза направилась к ней.
— Миссис Бродерик?
Женщина подняла голову. На бледном, осунувшемся лице темными пятнами выделялись глубоко запавшие карие глаза.
— Вы?..
— Лиза Макбейн. Я звонила вам полчаса назад.
Миссис Бродерик кивнула и попыталась улыбнуться, но попытка закончилась неудачно — лицо сложилось в жалкую гримасу, а на глаза навернулись слезы.
— Да, да. Вы ее подруга.
Спорить Лиза не стала — подруга так подруга. Подтянув поближе свободный венский стул с изящно изогнутой спинкой, она села напротив.
— Миссис Бродерик…
— Джейн. Все подруги Ромми называют меня Джейн.
— Хорошо… Джейн. Как она? — Лиза посмотрела на дверь палаты. — Как Ромми?
Миссис Бродерик отвернулась, потом, видимо взяв себя в руки, подняла голову и посмотрела на Лизу в упор.
— Плохо. Она в коме. И врачи ничего не объясняют. Они только… — Голос соскочил на высокую ноту, и ей пришлось снова взять паузу. — Они как будто говорят на каком-то другом языке. Я ничего не понимаю.
Некоторое время обе молчали. Лиза понимала, что несчастной матери нужны сейчас понимание, сочувствие и поддержка, но подходящих слов не находилось, да и времени было в обрез.
— Как это случилось? — спросила она наконец.
Миссис Бродерик покачала головой.
— Неизвестно. Она позвонила мне в воскресенье утром, сказала, что собирается съездить к отцу в Сиэтл, что ей нужно о чем-то с ним посоветоваться. Пообещала заехать на ланч, попросила приготовить ее любимый шоколадный мусс. — По губам миссис Бродерик скользнула бледная улыбка. — Шоколадный мусс…
— И как? Ей понравилось? — вставила Лиза, воспользовавшись крохотной паузой.
— Она не приехала. Позвонила в начале второго, уже из машины. Сказала, что обстоятельства изменились, что ей нужно поскорее попасть в Сиэтл. — Миссис Бродерик снова умолкла. Лиза, выждав минуту, уже открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, когда несчастная женщина опять заговорила: — Ее нашли у шоссе. Там, где выезд на автостраду. Кто-то увидел под обрывом автомобиль и вызвал «скорую» и полицию.
— Скажите, миссис Бродерик, чем занималась в последнее время Ромми? Где она работала?
Простой, казалось бы, вопрос застал женщину врасплох. Она метнула в Лизу быстрый взгляд, нахмурилась, опустила глаза, потом тихо сказала:
— Дело в том, что я и сама толком не знаю. Спрашивала. И не раз. Но Ромми… она стала такая скрытная, ничего мне не рассказывала. По-моему, она работала у мэра. Делала для него что-то. Ей часто звонили от него… и от других тоже… Даже ночью.
Дверь палаты открылась. Высокий мужчина в белом халате вышел в коридор, оглянулся и, заметив двух женщин, подошел к ним.
— Миссис Бродерик. — Он кивнул и перевел взгляд на Лизу. — А вы?
— Я — подруга Ромми. Доктор, мне можно к ней зайти?
— Минуты на три, не больше. — Он повернулся к несчастной матери, и Лиза, воспользовавшись моментом, проскользнула в палату.
Все здесь было именно так, как показывают в сериалах вроде «Скорой помощи» или «Доктор Хаус». Бледно-зеленые стены, приглушенный рассеянный свет, зашторенное окно, мониторы, приборы и обязательная капельница.
Ромми лежала на высокой кровати, укрытая белой простыней, с перебинтованной головой.
Бледная, неподвижная, она нисколько не напоминала ту роковую красотку, какой знал ее весь город. Скорее жертву неудавшегося медицинского эксперимента. И хотя Лиза никогда не питала к ней теплых чувств, в этот момент ей стало так жаль бедняжку, что к глазам подступили невольные слезы.
— Как же тебя угораздило, — прошептала она и, повинуясь внезапному порыву, наклонилась и поцеловала Ромми в лоб.
Дождь прекратился. До ланча и встречи с Шейлой оставалось еще полтора часа, и Лиза твердо вознамерилась провести это время с пользой для дела. Вот только бы найти флешку.
Город оживал после дождя. Ветерок разносил ошметки туч, выглянувшее солнце торопливо сушило тротуары, люди, прятавшиеся от заставшего врасплох ливня, выбирались на улицу.
Центр Мерфи-Лейка вполне соответствовал тому представлению о торгово-развлекательном комплексе, которое сложилось в сознании большинства американцев в последней четверти двадцатого века. Вымощенные каменными плитами, обсаженные деревьями, две пешеходные линии растянулись на пару кварталов и давно стали любимым местом времяпрепровождения множества людей. В столетних зданиях разместились магазины и кафе. Въезд транспорту был запрещен, и запрет распространялся не только на автомобили, но и на велосипеды, собак, скейтборды, скутеры и все прочее, что, по мысли членов городского совета, препятствовало спокойному отдыху горожан. Теплыми вечерами в начале лета площадь и прилегающие улицы всегда заполняли как жители городка, так и туристы. Звуки, создаваемые уличными музыкантами и теми, кто их слушал, сливались воедино и, отражаясь от стен, сливались в веселую какофонию. Кафе и ресторанчики становились на время самыми востребованными объектами недвижимости.
Когда-то, лет двадцать назад, парк был основным местом отдыха горожан, днем в нем играли дети и работали аттракционы, вечерами по каналу раскатывали на лодках и катамаранах юнцы, а в темных уголках прятались влюбленные парочки. Но потом появилось заведение, порождение прогресса, предложившее иные развлечения, и парк постепенно начал приходить в упадок. Последние годы власти постоянно говорили о необходимости восстановить былую популярность «центра общественного досуга», но, как всегда, осуществлению благих намерений мешала прозаическая нехватка финансовых средств.
