Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
«Что-то военное» оказалось очень странным адресом для скромного шофера, но мало ли странностей в Дели. «Милитари кантонмент» был когда-то районом, где расселяли местных офицеров. Дальше, конечно, все было как всегда — военные уехали, гражданские приехали, но в любом случае это была не худшая часть города: особняки для бывших полковников и генералов, двухэтажные многоквартирные дома для офицеров других рангов. Рядом квартал сикхов, напротив и наискосок, через перекресток — тоже благополучные места.
Я мог бы заметить, что творится с Рахулом, еще когда он сообщил мне: заблудился, сэр. Ну спроси дорогу, разрешил ему я, продолжая жадно оглядываться: вот напротив ювелирная лавка, где я покупал свадебные, до плеч, серьги для одной абсолютно очаровательной дамы, вот музыкальный магазин в подвале, где я впервые в жизни купил диск Джоан Баэз — раньше как-то обходился без нее — и слушал его потом в гостиничной комнате…
— На втором этаже, сэр, — сказал Рахул и зачем-то оглянулся.
Тут как раз, метя сандалиями пыль, подошел курчавый темнолицый южанин (в Дели живут дети всех штатов) и, в ответ на слова «Гурнам-джи, пожалуйста», повел меня вверх по широкой лестнице, заставленной велосипедами, пустыми коробками непонятно от чего. Поверх рубашки до колен у этого достойного человека висело на шее махровое полотенце, которым он время от времени вытирал лицо.
Дверь была в конце коридора, и Гурнам почему-то стоял в ней и ждал меня. Все в той же серой рубашке и выглаженных брюках, вытянутый и чуть наклоненный вперед, как будто он ждал, что сейчас я вручу ему ключи от машины и назову адрес — а он уже готов.
По-настоящему хорошему человеку тут пожимают руку своими двумя, не забыв сделать намастэ — тот самый жест ладонями у лба, знакомый всему миру.
— Я подумал, что хорошо бы заехать и выпить чаю, — сказал я ему.
— Чай! — восхитился Гурнам. — Отлично, сэр. Вот только…
Комната за дверью оказалась заставлена коробками, и похоже, что чайник уже был в одной из них, но для чего тогда соседи… Индийцы не покупают чай в сувенирных лавках, они предпочитают приобретать его большими пакетами, которые европеец в руки не возьмет. Зато уж они знают, что берут, и знают, как чай делать. Очень сладкий, и такой крепкий, что даже три ложки горячего молока не уничтожат этот неповторимый, с оранжевым оттенком, цвет.
— Не надо спешить уезжать, Гурнам, — сказал я после первых глотков, оглядывая хаос коробок. — В офисе будет новый босс. На этот раз — нормальный.
Гурнам начал медленно раздвигать губы и кивать. Кажется, он был счастлив.
— И это, конечно, вы, сэр, — сказал он, кладя свою ладонь на мое колено. — Очень хорошо. Вы будете отличным боссом. Я знаю.
— У меня масса своих дел, книги — и это буду не я, дорогой Гурнам, или мне пора тоже сказать — сэр? Это человек по имени Игорь…
Ну конечно, Гурнам знал Игоря Михайловича, он и его возил, когда тот дважды работал в Дели. Как же ему было его не знать. Он знал всех.
— И это тоже правильно, — снова улыбнулся он. И по этой улыбке я понял, что Гурнам — если он не на работе — способен выражать очень много чувств сразу.
— Я с ним говорил, он сказал: конечно, я возьму Гурнама обратно. Слушайте, Гурнам, он даже не будет против выплаты компенсации, по суду или без. А те полтора месяца, пока он будет собираться…
И я полез в карман за кошельком.
И опять рука Гурнама — теплая и очень сильная, как я не без удивления заметил, — легла мне на колено.
— Не надо, — сказал он. И, после паузы, добавил: — Я не подавал иска в суд. Это они, другие, подавали.
Тут он чуть досадливо покрутил головой:
— Дело в том, что глаза стали хуже. Я уже не вижу так далеко. Нельзя рисковать вашей жизнью. Мне скоро шестьдесят, и я как раз думал — вот будет шестьдесят, сообщу, что ухожу на покой, и скажу спасибо, большое спасибо… Но вышло по-другому. Некому было сказать.
— Гурнам, да это неважно — Игорь возьмет вас комендантом, кем угодно…
— Но зачем? — удивился он. — Я еду к сыну. В Лондон. Он давно меня зовет. Так что все к лучшему.
Я представил себе Гурнама у экрана телевизора, в комнате с неоновыми лампами, мокрый черный лондонский тротуар под окном… Конечно, это не так плохо. Но не так и хорошо.
— Жизнь надо жить до конца, — сказал он. — Эта кончилась, и хорошо, сейчас будет другая. Потом — может быть, стану черепахой в море. Я видел фильм. Это интересно. Она оранжевая, когда в воде.
— А что, у сына найдется комната лучше, чем здесь? — улыбнулся я, рассматривая его бетонное жилище метров на десять.
— У него найдется комната, — блеснул глазами Гурнам. — Большая квартира в Челси. Три моих внука. И хороший коттедж в Кенте, большой сад. У него четыре компании, делает и продает коммуникационное оборудование. У индийцев сегодня это покупают быстро, во всем мире. Хороший мальчик, сэр. Он один из самых богатых индийцев в Англии.
В комнате было тихо, хотя под окном звенели голоса. Индийцы вообще любят разговаривать, сядьте в автобус — и через три минуты увидите, как два десятка незнакомых до того момента людей будут трещать, перебивая друг друга, неважно о чем. Да и вы с ними тоже.
— Но зачем тогда все это время?.. — выговорил, наконец, я.
— О, — сказал Гурнам. — Но я же говорил: свою жизнь надо прожить до конца. Зачем жить жизнью сына? Я делал важное дело. Да вот вы, сэр, — я видел лица людей, встречавших вас перед лекциями. И видел их лица после, когда они провожали вас. Значит, думал я, я помог сделать хорошее дело. Если делать что-то — то хорошо. Я был хорошим шофером?
— Лучшим в Индии.
— О, ну… Я благодарен «Пушкинскому дому». Когда я там работал, то видел близко всех премьер-министров Индии. Где бы я еще такое смог? И еще. Я получаю военную пенсию, сержантскую, давно, после Кашмира. Но это — еда, одежда. А «Пушкинский дом» и его зарплата помогли мне выучить мальчика. В университете. И сейчас — посмотрите только на него. Вот я и хотел, как уже говорил, в шестьдесят лет сказать «Пушкинскому дому» спасибо за это. Оказалось, некому. Но сейчас я говорю это вам.
И Гурнам снова поднял ко лбу две сложенные ладони, склонив голову.
— Приезжайте в Лондон, сэр, — сказал он, наконец. — Вот я напишу адрес…
И он водрузил на нос очки, которые я на нем никогда раньше не видел.
Пора было прощаться — меня ждал Раджпат, «Путь правителя», британский шедевр на месте былых нищих деревень.
— А это же Рахул там, у машины? — спросил провожавший меня Гурнам, щуря глаза. — Плохо. Что делать? Нет, я скажу. Передайте Игорю, Рахул очень больной, нервный юноша, надо все время пить таблетки, он экономит, приглашает колдунов. Пускает их в офис. Потом в офисе проблемы. Очень плохо. Я говорил еще сэру Олегу, он не слушал, но поставил Рахула возить почту. А сейчас он единственный, кто там остался. Надо его перевести на работу поспокойнее. В машине — опасно. И пристегнитесь сейчас ремнем покрепче.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
