— Нет больше нашего гостя, — развел руками скуластый. — Арестовало его Фрунзенское РУВД, а москвичи в тот же день выдернули через ФСК. Я вмешиваться не стал, чтобы зря не светиться.
— Как арестовали? — не понял Великий. — За что?
— Заявление на него написали, на кражу. Вот милиция и повязала.
— Пустынника?! Обычная милиция за кражу взяла?! — За столом возникло веселое оживление. — Как же он дался-то?
— Вместе с группой захвата шел какой-то колдун, — пожал плечами Дейчер. — Видимо, достаточно сильный. Не наш. Я Пустынника вообще трогать не собирался. Подвел бы ему пару чиновников из Смольного, чтобы о нас не знали, и Москва бы опять на десяток лет успокоилась. Я, вообще, заподозрил, что тот парень из топорников. Крутились они возле нашего гостя. Но сегодня утром святоши стукнули бедолагу у следственного отдела и отволокли к себе на Монастырку. Значит, они его тоже не знают. Получается, посторонний маг у нас завелся. Не наш и не московский. Причем достаточно сильный, раз с Пустынником справился.
— Может, случайность? — подал голос еще один мужчина, тощий, как богомол. — Оказался рядом в тот момент, когда Пустынник испугался чего-то другого?
— Исключено! — покачал головой скуластый. — Я проверял, менты специально вызывали его перед штурмом дома, чтобы колдуна не упустить. К тому же именно этот новичок опознал сегодня в выгоревшей деревяшке Око Пустынника. Простому экстрасенсу такое не по зубам.
— Ну, и кто он? Откуда взялся?
— Мы провели обряд сжигания крови и заплетания нити на след, но покровителей среди духов у него пока не нашли. Зато по следу наплели трех обиженных чародеев из мира живых и одного среди мертвых. Подробнее пока никак…
— Ох, Дейчер, — постучал пальцем по столу главный из собравшихся. — Все у тебя свечи, клубки, пыль дорожная. Тебе никогда не приходила мысль, что существуют такие вещи, как телефон и архив? Снял бы трубку, вызвал справочную да и узнал: имя, место рождения, биографию, чем на жизнь зарабатывает.
— Прости, Великий, — смутился маг. — Я сегодня выясню.
— Нет, — покачал головой главный, — выяснять будет Черемуха. Он у нас отвечает за безопасность, вот пусть и прощупает эту странную личность.
— Я сделаю, о Великий, — кивнул лысый колдун.
— Прекрасно, — поднялся из-за стола главный маг. — И я еще раз прошу всех помнить о пророчестве. У нас всего девять лет. К тому моменту, когда Изекиль подомнет под себя Россию и начнет ее уничтожать, мы должны накопить достаточно сил и подготовить меры, чтобы к началу смуты отгородиться от остальной страны и выдержать натиск Дуата. Не дадим Изекилю превратить всю святую землю в царство мертвых.
— Прости, Великий, — тихо произнес худощавый, — но я не понимаю, почему мы все время готовимся к обороне вместо того, чтобы напасть? Ведь в пророчестве упомянут всадник с севера, который может спасти мир.
— Может — еще не значит, что спасет, Бобрук, — ответил ему Дейчер. — Ты просто не представляешь, кто такой Изекиль. За попытки установить культ Нехебкау[18]его прогнал с Руси еще Словен почти четыре тысячи лет назад. Он ушел в леса Италии, к лигурам, где и заразил будущих римлян любовью к смерти. Почти тысячелетие у них не обходился без кровопролития ни один праздник и ни одно богослужение. А потом он опять попытался проникнуть на святую землю, предложив князю Владимиру установить культ Перуна с человеческими жертвоприношениями. Его тогда Муромец прогнал, получив в отместку удар рогатиной в сердце. Культ кровавый искоренили тогда, христианство вместо него насадив. И вот Изекиль снова здесь, пробрался в самую Москву. Он очень умен и очень опытен, Бобрук. Наверное, черная Инпут выбрала его в свои наместники, но он живет так долго, как не удавалось еще никому из магов, и сохранил все свои силы. Нам никогда не одолеть его. У него слишком сильная защита. Если начать войну, за него вступятся вся Европа и Америка. Мы не можем быстро убить его, поскольку для этого нужно оказаться в его свите, внутри защитной оболочки. А Изекиль подпускает к себе только тех, кого желает сам.
— Но если эта возможность упомянута в пророчестве, значит, шанс на победу все-таки есть?
— Мы не можем рисковать существованием последнего центра цивилизации ради призрачного шанса, — сухо ответил Великий. — Поэтому для начала позаботимся о себе. Все.
Он резко развернулся и ушел в сторону кухни.
* * *
Москва, Большая Академическая улица,
14 сентября 1995 года. 19:45
— Где ты бы… — начала Марина Метелкина, открывая дверь и осеклась, увидев огромный букет алых роз. — Это откуда, почему?
— Я просто подумал, что уже целую вечность не дарил тебе цветов, — пожал плечами Пустынник, протянул женщине букет, наклонился и чмокнул ее в щеку. — Да, и кстати… — Он сунул руку в карман, отмерил наугад пачку денег, вытащил и протянул ей. — Вот, ты говорила, купить что-то надо.
— А-а… Откуда? — совершенно обалдевшая супруга уставилась в россыпь десятитысячных бумажек.
— Я наконец-то запатентовал способ ультразвуковой трамбовки стали, — уверенным тоном ляпнул Пустынник, — над которым работал последний год. Оформляю документы по применению его в Европе и Америке. Они по тысяче долларов в неделю платить обещают. Завтра еще дадут. Вот возьми. Там вино, фрукты. Да, видеокассет я нашему мальчишке несколько купил. Пусть посмотрит.
Маг всучил сумку с едой Марине, вторую сунул под вешалку, а сам повернул в ванную, включил воду, ополоснул лицо.
— Подожди, — прошла следом супруга Анатолия Метелкина. — А это надолго?
— Навсегда. — Пустынник вытерся, протиснулся мимо женщины, заглянул в комнату. Там выхрастый мальчишка уже совал в видик новую кассету. Имени его вспомнить никак не удавалось, а потому двойник главы семьи решил отпрыска не отвлекать, повернулся к жене: — Небось, не ели без меня? Ну, так давайте садиться. Штопор где?
— Подожди, — никак не могла прийти в себя жена. — А за что тебе будут столько платить?
— За то, что я придумал новый способ обработки стали, — пожал плечами маг.
— И сколько?
— Вообще-то, сколько захочу, — усмехнулся Пустынник. — Ты цветы-то в вазу поставь. Или не нравятся?
— Ой, конечно, нравятся, — спохватилась женщина. — Какая прелесть! Спасибо, Толя.
Она чмокнула мага в щеку, побежала на кухню, но минутой спустя высунулась снова:
— А-а…
— Сколько угодно, — кивнул Пустынник. — Построим дачу вместо времянки, баню построим, машину поменяем, мебель, квартиру. Все, что хочешь. Можешь тратить сколько угодно, мне еще дадут.
— А я? — оглянулся от телевизора мальчишка.
