— Только не приходите раньше десяти, — извиняющимся тоном произнес Ким. — До десяти у нас тренировка. Вот. Ну, я пошел?
— Идите, идите, — милостиво разрешила Анька. — Не исключено, что мы и в самом деле придем посмотреть на дельфинов. Если будет время.
Ким церемонно поклонился, на прощание потрепал Павлика по голове и ушел, на сей раз безвозвратно.
— Ага, как же, — насмешливо пробормотала Элла в свое полотенце. — Если будет время…
Время нашлось уже на следующий день. Идти до указанного Кимом забора было далековато, а солнце в половине одиннадцатого уже палило во всю свою южную мочь, так что Анька порадовалась, что не стала краситься, хотя поначалу такое намерение имелось. Вблизи забор оказался высоченным, метров пять; поверху в несколько рядов тянулась колючая проволока. На скобах схваченных цепью ворот висел тяжелый амбарный замок, и все сооружение походило не то на законсервированную военную базу, не то на могильник радиоактивных отходов. Неудивительно, что в Анькино сердце начало закрадываться сомнение: уж не злая ли это шутка? Если так, то Элка, небось, помрет со смеху, перестав по такому случаю разыгрывать из себя божьего одуванчика. Кстати, Элла наотрез отказалась присоединиться к экспедиции, что вынудило остаться с нею и Петю: не бросать же на пляже такую беспомощную мать…
Анька и Павлик подошли к забору почти вплотную, когда вдруг распахнулась неприметная калитка рядом с воротами, и высунувшийся из нее Ким приглашающе помахал рукой.
— Я вас уже давно высматриваю, — сказал он, впуская их внутрь и задвигая щеколду. — Вообще-то сюда посетителям нельзя. Секретный объект. Так что вы не очень-то болтайте, ладно?
— Мы не из болтливых, правда, Павлик? — Анька сурово нахмурила брови. — Но вообще-то, товарищ Ким, в таких сверхсекретных случаях принято назначать пароль и отзыв. Чтобы враг не проник.
Ким улыбнулся.
— Я ведь не говорил «сверхсекретный». На сверхсекретном охрана с автоматами. А тут просто секретный. Вот я один и справляюсь. Не считая приходящих помощников. Пойдемте, покажу вам свое хозяйство.
Хозяйство Кима состояло из двух больших, далеко выдающихся в море проволочных вольеров с дощатыми мостками по периметру. На берегу теснились несколько сараев с ведрами, баграми, выкрашенными в защитный цвет сундуками и прочим оборудованием. Сбоку притулилась небольшая будка с двускатной крышей и окном во всю стену.
— Вот тут я и живу, — сказал Ким. — Прямо рядом с волнами.
— Вон они, вон они! — восторженно закричал Павлик, указывая на вольеры. — Мама, смотри, плавник! И еще, и еще!
Ким хлопнул его по плечу:
— Пойдем знакомиться.
Они прошли вперед по мосткам и уселись на самом краю, свесив ноги в воду. Ким свистнул, и в полуметре от него из воды высунулась гладкая дельфинья морда.
— Мама, смотри, он улыбается!
— Можешь погладить его, — сказал Ким. — Не бойся, не укусит. Видишь, как ему нравится? Знакомьтесь, это Зевс. Он тут самый главный. Зевс, это Павлик. А это его мама. Ее зовут… ну, пусть будет Афродита.
— Афродита? — прыснула Анька. — Ты с ума сошел. Какая я тебе Афродита? Меня зовут…
— Шш-ш! — остановил ее Ким. — Тут у нас, видишь ли, свой устав. Все взрослые существа получают имена греческих богов. Кроме Зевса есть еще Гера, Афина и Артемида. Вон они, смотри! А в том вольере — Аполлон и Гермес. Ну, а имя Афродита было пока свободно. Пока ты не пришла.
Анька пожала плечами:
— Что ж, ладно, устав так устав. Хоть горшком назови, только не топи. Но почему ты тогда Ким, а не какой-нибудь Марс?
— Марс это у римлян. У греков бога войны зовут Арес… — глаза Кима скользнули по серо-зеленым ящикам в сарае. — Вот уж чего тут хватает, так это Аресов. Зачем добавлять еще одного?
Он повернулся к мальчику:
— Павлик, видишь мяч? Вон там, у порога… Если принесешь, то сможешь поиграть с ними — ты им, они тебе. Давай, вперед!
Какое-то время они молча сидели на краю мостков, болтая ногами в теплой воде и глядя на гладкие стремительные тела, летящие по вольеру в погоне за брошенным мячиком. Похоже, дельфины наслаждались игрой не меньше, чем Павлик.
— Ты и в самом деле тут живешь?
— Не совсем, — покачал головой Ким. — Вообще-то я москвич. Работаю там в… одном институте. А тут в командировке. Тренирую весь этот пантеон.
— Тренируешь? Игре в мяч? Это для цирка, что ли?
— Хотелось бы для цирка… — неохотно ответил он. — Да вот, не выходит. У нас ведь, знаешь, даже швейную машинку, как ни соберешь, все пулемет получается. Видишь, какой забор… Да ну, давай лучше сменим тему.
— Давай, — согласилась Анька. — Меняй.
— Лучше посмотри, какие они красивые, — сказал Ким. — Дельфины — это красота. Посмотри, какие линии. Дух захватывает. Еще, конечно, ум и благородство, но главное — красота. Красота и невинность. На языке греческих богов дельфин — невинный младенец, плод материнского лона. Дельфус — это женское лоно. У них даже линия тела напоминает женские бедра. Видишь?
— Вижу, — ответила она, глядя на его губы.
Губы, которые она давно уже поцеловала бы, если б рядом не было Павлика. В воде вольера метались крутые женские бедра, красота и невинность, грех и плод ненасытного и животворящего женского лона.
«Да-да, — думала Анька, кивая, но почти не разбирая тех слов, которые со все нарастающим увлечением произносил Ким. — Он-то мне и нужен. Мой выбор. Мой. Бери, Анечка, а то ведь другие заграбастают. И как он, такой красавец, еще без ошейника бегает? Непорядок, что и говорить…»
— Дельфы — помнишь, в Греции есть такое место? — говорил Ким. — Да ты меня не слушаешь…
— Слушаю, отчего же? — обиженно отвечала Анька. — Дельфы, гора Парнас, святилище Аполлона. Мы, хоть и не из Москвы, но тоже, между прочим, с верхним образованием. Книжки читали, Эрмитаж имеем, музейчик такой, если ты не в курсе, плохонький, но свой.
— Вот! — воодушевленно кричал Ким и, явно забывшись, клал руку на Анькино плечо. — Дельфы — это от того же корня. А в святилище Аполлона находился пуп земли! Ты понимаешь, что это значит? Дельфины — это прямая связь с земной пуповиной, с началом начал!
Только прокричав это, он вдруг замечал свою руку на Анькином плече и, смущенно отдернув, добавлял:
— Извини, это я увлекся.
— Да ничего, на первый раз прощаю, — великодушно извиняла Анька. — Но имей в виду: в случае рецидива вызову милицию.
— Тут секретный объект, — напоминал Ким. — По сигналу тревоги высылается десант на вертолетах. Так что даже не пробуй.
— Мама, смотри, смотри! — в полном восторге кричал Павлик, свет очей, с противоположного края мостков.
— Здорово! — с фальшивым энтузиазмом отзывалась она, а в голове вертелось: «Дотянуть бы до ночи, боже, дотянуть бы…»
