— Стой! — он кинулся наперерез брату. — Жанн, стой! Это Элли!
Женщина-воин бежала к Атабаску. Видно, она почуяла, что из разговора с отцом Альбертом ничего хорошего не выйдет, и надумала потихоньку ускользнуть. Выбралась в обращенное к реке окошко — и… От воды ее отрезали бросившие ужин лорсы. Втроем они выстроились в линию, как солдаты, повернулись мордами к женщине, выставили рога. Элли бросилась вправо, к лесу. В ту сторону уже бежал отец Альберт; он был к ней ближе всех.
Даниэль развернулся и понесся вдогон.
— Не трогайте ее!
Лорсы тоже повернулись и друг за дружкой зарысили к зеленоглазой.
Лорс священника сорвался с места, длинными скачками обогнал хозяина и устремился к Элли. Затопчет! Даниэль сдернул с плеча лук, приладил стрелу и не целясь выстрелил.
Лорс с ревом взметнулся на дыбы, закружил на месте. Отец Альберт шарахнулся от него и тут же снова рванулся вперед.
— Не трогайте ее! — отчаянно закричал Даниэль, в ужасе от того, что священник вытащил из ножен меч. Каким-то образом в руке оказалась вторая стрела, он уже натягивал тетиву — и тут по плечу его хватил тяжкий кулак. Даниэль упал на колено, выронил лук.
— Рехнулся?! — проорал Жанн и умчался дальше, к перу Альберту и Элли.
Священник не стал рубить мечом — он просто-напросто ударил зеленоглазую по ногам. Удержал ее на весу, поймав за шкуру, не дал растянуться на земле, и вот так, держа за шкуру, как котенка, поволок назад. Жанн пошел рядом, с любопытством посматривая на пленницу.
Кто-то поставил Даниэля на ноги. Оказалось, Алейн. Затем подбежал слегка запыхавшийся отец.
Ревел и метался раненый лорс, возбужденно били копытами трое остальных, заливался лаем Сильвер, Тайг гудел эхом. И вдруг все стихло — только эхо звучало еще несколько мгновений. Навалилась вязкая, давящая тишина, в которой невозможно было подать голос, невозможно двинуться. В этом жутком безмолвии пер Альберт втащил Элли в хижину и гулко захлопнул дверь.
Прошло несколько долгих часов — или, скорее, несколько мгновений, потому что звезды на небе не успели сдвинуться, а факелы — догореть. Незримые оковы спали, на площадке все зашевелились. Замерший по пути к хижине Жанн прошел несколько оставшихся шагов, остановился у порога. Алейн подобрал с земли лук, протянул брату.
— А ну, пошли, расскажешь все по порядку, — велел Бэр Дюмо и направился к хижине. Впереди него запрыгал, припадая к земле, Сильвер.
Лорсы снова заволновались, захрапел раненый. «Спокойно», — передал ему мысленный приказ Даниэль. Сосредоточился, весь ушел в мысленный посыл. Перу Альберту доступно многое — ведь это он утихомирил всех, унял шум и гам; лорсиный пастух тоже кое-что может. Раненый зверь и впрямь угомонился и стоял смирно, пока Даниэль водил ладонью ему по шее. Неоперенная стрела прошла навылет под гривой, оставив две небольшие ранки.
— Ничего страшного, парень. Шкуру я тебе слегка попортил, только и всего.
— П-пойдем, — сказал стоявший рядом Алейн. — Нас ждут.
Даниэль кивнул и двинулся в свой дом. Не так, ох, не так хотел бы он начать разговор с отцом Альбертом!
На первый взгляд, в хижине царило благодушное спокойствие. Элли смирно сидела на нарах, поглаживала отекшую кисть сломанной руки. Рядом расположился Бэр Дюмо, блестящими глазами поглядывал на молоденькую незнакомку. Жанн хозяйничал у стола: он расставил посуду — две кружки, три разнокалиберные миски и кувшин — и тщательно отмерял в каждую емкость по нескольку глотков кленовой браги.
— Запасы у тебя невелики, — встретил он брата, — так что я по чуть-чуть.
Пер Альберт сидел на лавке под выходящим на реку окном, далеко отодвинувшись от стола. Рядом блестели составленные в угол вынутые стекла.
Вошедший вслед за Даниэлем Алейн огляделся и скромно присел на прибитую к стене лавку у двери. Даниэль уселся в ногах постели. Бэр Дюмо подмигнул ему с заговорщицким видом.
— Дани, отец Альберт интересуется, что делает здесь эта молодушка…
— По мне, ответ очевиден, — вмешался Жанн с широкой ухмылкой. — Красавица лечит руку; я прав?
Измученная, напуганная, с посиневшей раздутой рукой, Элли мало походила на красавицу, но для мужчин из семьи Дюмо это не имело значения. Жанн поглядел на нее с удовольствием и передал Даниэлю кружку с брагой.
— Получи. Алейн, тебе. А что, красотка этого не пьет?
— Она — лемут, — негромко проговорил отец Альберт. — Вампир. Она пьет кровь. Живую кровь.
Бэр Дюмо поперхнулся. Шумно закашлялся, утирая рот рукавом. Вытаращил глаза сперва на священника, потом на Элли и, наконец, обернулся к сыну.
— Д-дани… — вымолвил Бэр, заикаясь, как Алейн. При этом он невольно отодвинулся от женщины, но спохватился и сделал вид, будто всего лишь устраивается поудобней на одеялах, которыми застланы нары.
Жанн медленно опустился на лавку возле младшего брата. Покрутил головой, взял со стола миску, хлебнул браги.
— Дани, это так же? — спросил он наконец.
— Отцу Альберту лучше знать, — отозвался пастух, исподлобья глянув на священника.
Алейн смотрел на брата и Элли с изумлением и испугом.
— А ты — ты п-про нее знал? Раньше?
— Да, — солгал Даниэль. Какая разница: полагал ли он, будто Элли питается сырым мясом, или знал, что она — настоящий вампир. Во всяком случае, он давно догадался, что зеленоглазая — лемут.
— Аиэль, — простонала Элли, приподымаясь.
Отец Альберт глянул в ее сторону. Элли осела, сокрушенная ментальным ударом.
— Аиэль, — хрипло выдохнула она, прося защиты.
Даниэль встал с нар.
— Отец Альберт, я попрошу вас…
— …не распоряжаться в твоем доме? — холодно закончил священник. — Изволь. Но прежде я расскажу историю этой красотки. Вы готовы меня выслушать? Бэр, Жанн? — обратился он к старшим.
— Ее историю я и сам могу поведать. — Даниэль сдерживал гнев.
— Ты расскажешь, как она очутилась у тебя, а я знаю, как она попала к лемутам.
— Откуда вы можете знать? — бросил Даниэль.
— Я просмотрел ее память, — хладнокровно отозвался отец Альберт. — На это не нужно много времени.
— Дани, сядь, — велел Бэр. — Если ты не ищешь драки, давайте послушаем.
Даниэль опустился на нары между отцом и Элли. Священник положил ногу на ногу и начал:
— Она пришла с севера, из каких-то глухих мест. Похоже, что с окраин огромных болот, что к западу от озера Атабаск. Племя было небольшое, охотники и скотоводы. Скот у них особенный — устойчивые к яду овцы.
— Чего? — Бэру показалось, что он ослышался. — К какому еще яду?
— Вампиры прокусывают кожу, и в кровь жертвы попадает яд, — пояснил пер Альберт. — Им нужно сперва попить живой крови, и лишь затем они способны переварить и усвоить мясо. Они охотились на любую дичь, а кровь брали от своих овец. Так вот, насколько я понял, на овец напал внезапный мор, начался падеж. От стада почти ничего не осталось, да и от племени тоже.
