Варяжский прокашлялся, поверх меня глянул на помощника вишенского смотрящего. Не хотел он допустить конфликта, по глазам вижу. Но чует мое сердце - спокойняком не кончится, изобрази я из себя хоть ботанически девственного пай-мальчика.
- А тебя каким ветром сюда занесло? Давненько не было в здешних краях.
- Да дела, Варяг, дела, - "дог", наконец, отвел от меня взгляд, проследил, как Калмык наполняет рюмки. - Не всем же рынки ночами мишулить, а днем в кабаках отсиживаться. Кое-кому и батрачить надо.
Ясненько. Меня ищут. Интересно, какими исходными данными владеют? Мои сообщники им вряд ли что подсказали. Как и Левон с пулеметчиком. Не-ет, владели бы "доги" конкретной инфой, никакого бы водкораспития здесь не было. Брали бы меня с ходу, и ни Калмык, ни Варяг не помешали бы. Скорее, парни с "конфетки" слышали звон, вот теперь ходят, ищут, откуда он.
Моя стопка осталась стоять наполненной, когда бармен, Варяг и Гремучий, подняв свои, выпили. Не одновременно и не чокаясь, ясное дело. Двое шакаленышей, что пришли с Гремучим, переминались у него за спиной. Воровато зыркали по сторонам, приглядывались к посетителям бара. Им выпить никто не предлагал, а начальник их вдоволь насыщался положением главенствования. Мол, поиграйте пока в стороне, как это делаю я, когда чертов Нанай дела ведет.
- Вот думаю, Варяг, корешка твоего поспрашать. Салманыч, а? Может, слыхал, кто ночью на затарку ходил? - занюхав рукавом, спросил меня "дог".
Я пожал плечами, качнул подбородком.
- Понятия не имею. А что, мне предъявляешь?
Гремучий растянул губы в подобии улыбки. Наверное, если б объявить конкурс на лучшую улыбку акулы, изображенную человеком, он мог бы выиграть.
- Я ж не фраер, чтоб каждого тягача на предъяву брать. Мне интерес суто прагматичный. Ты обитаешь недалеко от нашего торжка, вдруг чего видал-слыхал?
- Ага, понял. В стукачи пригласить хочешь. - Отвечаю ему таким же оскалом. - Не выйдет. Не гражданин начальник ты мне, и я не принятый торчок. Спрашивай вона, - я кивнул головой на дверь, откуда доносились вопли выведенных на свежий воздух мальцов, - может, подскажут чего. Они много что видели и слышали.
Его оскал не изменился, глаза лишь потемнели и словно бы еще глубже внутрь черепа ушли. Заискрили оттуда, как два черных кварца. Зацепил я за живое, еще один канат обрезал, что сдерживал его. Чувствую, еще разок, и реально до чего-то договорюсь.
- Думаешь, в баре я тебя не трону? - понизив голос, спросил он. - А? Типа потому что ты с Калмыком на мази? Так я эту мазь сейчас тебе на лоб намажу, понял? Сильно до х*я ты на себя берешь, тягачок. Не понесешь - раздавит. Сечешь?
- Эй, мужики...
Варяг только слез со своего стула, но те двое шакаленышей, что пришли с Гремучим, как из ларца - раз! - и уже своего начальника прикрыли, автоматы перед собой выставили. Один мне в голову "Абакан" наставил, другой - Варягу в сердце.
- Назад! Руки! - резким голосом закричал один из них.
Сидящие за ближайшим столиком двое "сыновей", опрокидывая стулья, тут же вскочили на ноги, свои автоматы (а они, понятно, не носили их под одеждой у себя дома) похватали, затворами шкворнули. Даже Калмык, оставив бутылку, с отработанной годами быстротой извлек "ремингтона", направил его в грудь одному из салаг. А вот обедавшие тягачи, почуяв запах оружия, спехом оставили все, что было на столах и быстренько так из "Невады" ретировались. Будто вот-вот на воздух она должна была взлететь.
- Слышьте, э! - подал голос один из "сыновей". - Вы бы решали свои вопросы где-нибудь за пределами бара? Сейчас наши сбегутся, много мяса будет.
- Ну чего, теперь и поговорим, - проигнорировав предупреждение, сказал Гремучий, - в непринужденной обстановке.
Он подкурил, прокрутился на круглом стуле, визуально оценив характер ситуации, подмигнул мне. Я же продолжал сидеть как и раньше, спиной к залу. Головой лишь медленно поворочал, чтобы убедиться, что положение мое, как и прежде. На острие бритвы - одна нога скользнет, распилит пополам.
- Мужики, да хорош вам, - снова заговорил Варяг, застыв с поднятыми руками и таким лицом, будто он нечаянно огни на посадочной полосе погасил, как раз когда садился самолет.
- Хорош тебе, бородатый, мужиком меня обзывать, - посерьезнел Гремучий. - У нас "мужики" свиней в "Петроцентре" разводят. Будешь рот не по теме открывать, присоединишься к ним.
- Э, я к кому обращаюсь? - Тот самый "сын" сделал шаг вперед. - Суки лагерные, оглохли что ли?! Ну-ка быстро железо опустили и на хер отсюда съе*лись!
На стороне хозяев было явное преимущество: три ствола против двоих, причем те, в кого целились "псята" были целями низкой важности. Другими словами говоря, "сыновья" могли запросто открыть огонь да хоть сейчас, и даже если салабоны с "абаканами" в нас с Варягом успеют выстрелить, на общем положении дел Шушкиных это никак не обозначится. Трупы в баре - плата за общедоступность и популярность, хоть и в последнее время довольно редкая. К слову, не единожды введенное требование сдавать оружие на входе, всегда приводило к потере клиента: большинство посетителей никому не доверяли свои пушки и не соглашались расставаться с ними ни под каким предлогом.
Тем не менее, Гремучий не чувствовал притеснения. Наоборот, он смотрел на "сыновей" так, будто был уверен, что они никогда в него не выстрелят. Будто был уверен, что они не станут портить отношения с Нанаем и "военным" руководством в целом из-за каких-то там малоизвестных тягачей. И, разумеется, такое положение дел имело смысл быть.
- Ты за базаром-то следи, юный шушкиновец, - ткнул в его сторону дымящей сигаретой "дог". - А то ж я и запомнить тебя могу. При случае кто знает, как обернется?
Скрипнула дверь, в бар вошел человек. Лет пятидесяти, но все еще крепыш на вид. Голова в серебристой седине, на обветренном, сухом лице шрам, стянувший щеку и не позволявший левому глазу открыться больше чем наполовину. На нем была лишь зимняя тельняшка в черную полосу и обычные камуфлированные штаны, никакого оружия при себе. Это был сам генерал Шушкин. Кинув оком по сторонам, он быстро оценил ситуацию, упер руки в бока, вопросительно посмотрел на Гремучего.
- Иван Семеныч, - выпустив изо рта кольцо дыма, Гремучий в извиняющемся жесте приложил ладонь с зажатой меж пальцами сигаретой к сердцу, - клянусь, не собирался тут вам устраивать дебош. Вы же, наверное, в курсе, что было ночью? Так вот я по поручению Вертуна... Ищем, так сказать, виновных, а посетители у вас крайне несговорчивы. Мне б то всего пару вопросов поставить, но мирный диалог чего-то не прокатил. Пришлось вот так. А тут еще и ваши оскорблять берутся. Вы бы успокоили парней, скажите им, что мой друг Салманов сейчас расскажет кое-что, и я уйду. Уверяю, мои пацаны не начнут шмалять первыми.
Шушкин перевел взгляд на меня. Затем снова на Гремучего.
- Вы нарушили правило, - он поднял руку и указал пальцем на большой щит над барной стойкой. Во вполне классической формулировке на круглой деревяшке был изображен перечеркнутый пистолет. - Мы разрешаем носить оружие на территории нашей базы, но его использование посетителями запрещено. Всеми посетителями. Так что для начала пусть твои бойцы опустят стволы. А потом решим, что делать дальше.
